Конь мой сивый, неспесивый,Добрый конь с лохматой гривой,Я Люблю твою потную мыльную сбруюИ пропахшую юшкою зелень парную.Лоб костистый, зато крепкий,Ноздри мягче грудей девки,Ты взвали меня на спину, коль хватит силы,Чтоб я чуял щекой напряженные жилы.Конь печальный, аж до смерти,Белый след шлеи на шерсти,Подружись ты со мной, как с волом круторогим,И ко мне вечерять заходи-ка с дороги.Дам водицы из кувшина,Дам соломки из овина,Дам и соли две жмени, и свежего хлебаИ в окошки пущу к тебе синее небо.Бровь не хмурь, беду ночуя,Все сказать тебе хочу я!А как ночка настанет, я двери прикрою,И ко сну мы помолимся вместе с тобою.
Дедовская баллада
Перевод Д. Самойлова
Шел, постукивал дедка деревянной ногою,Шел бедняк одноногий полевою тропою.Шел, откуда незнамо, где искал себе отдых?Стал он к лесу спиной при струящихся водах.И натруженным оком он глядел на водицу,Ой, да-дана, да-дана! — как там струйка струится.Выплывала русалка, деревенская вила,Деду брызнула в очи, аж его покривило.И не знала, как мучить, и не знала, как нежить,Как печалью печалить, как утехой утешить.Взглядом глаз изумрудных его ворожила,Обняла его ноги, нечистая сила.Целовала стыдливо, и смешливо, и строго,Ой, да-дана, да-дана! — деревянную ногу!Прыскал смехом дедыга прямо нелюди в шею,Приседал, словно в пляске, потешаясь над нею.Аж тряслася бородка и кривилися губы,Деревяшка стучала о жемчужные зубы!Для чего ж ты целуешь одно лишь полено?Почему обнимаешь не всего — до колена?Знать, в тебе заиграло чародейное семя,Водяная хвороба, русалочье племя!В грех ввести порешила чурбак деревянный?Ой, да-дана! — и смех же от тебя, окаянной!Как волчок, закрутила деда чертова девка:«Ты пойдем-ка со мною, дед, дедулечка, дедка!Буду я тебя нянчить на запечье подводномИ откармливать буду песочком холодным.У меня во дворце насладишься бездельем,Напою тебя с губ поцелуем смертельным!»Ухватила его за суму, за бородку,Потянула к прибрежному водовороту.Не успел оглянуться — кто-то волны содвинул,И не перекрестился, а уж со свету сгинул.Заклубилися волны и пропали без следа,И исчезли бородка и лысина деда.И одна лишь подпорка — нога деревянна —Не тонула победно — ой, да-дана, да-дана!И ничья поплыла, куда ей поплывется,И уж сраму ей нет, и уж нету уродства!Себе ищучи путь, побрела мимо плесов,Как обломок ладьи, потерявшей матросов!Грела кости на солнце, играла с теченьем,И плыла, и плыла над своим отраженьем!И, резвясь на волнах, семенила все дале,Ой, да-дана, да-дана! — в засветные дали!