Рискуя впасть в абсурд или погибнуть во время представления над головами своей аудиторииПоэт словно акробат взбирается по рифме на канат собственного изобретения.И на лучах исходящих из глаз над морем лиц он балансируя идет переставляя закат и восход ловкость рук ловкость ногв своем искусстве он высок и не может ошибиться приняв одно за другое.Ибо он совершеннейший реалист и волей-неволей должен видетьтуго натянутую правду перед каждым шагом или строфойв своем предполагаемом движении к новым и новым высотамгде стоит Красота и ждет серьезная перед порывом отрицающим смерть.А он чарли-чаплинский маленький человек может поймать или не поймать ее бессмертное обаяние распластавшее крыльяв пустынном небе существования.
По рощам где реки бегут среди волнистых холмов по лугам нашего детства где сливаются в памяти стога и радугихоть «лугами» нам были улицы снова я вижу встают мириады рассветов когда от всего на земле падает тень в вечность и день сверкая будто ранним утром тенями резкими рисует мне тот рай где я узнать не мог не мог себе представить небритое сейчас где хриплые грачи над сучьями сухими поднялись насмешливо кричаи вопрошая все сущее
В лавчонке дешевых сластей около Эля впервые влюбился в нереальноеПылали карамели в полусветесентябрьского быстрого вечераКот на прилавке вышагивал важно среди лакричных палочек и ореховых трубочек и резинки жевательнойЗа окнами слетали листья умираяСолнце уже унес ветерДевочка вбежалаДождь с ее волос бежалВ той тесноте она дышала жадноЗа окнами слетали листья причитая Так рано! рано!
Мир улитки на блюдце листа?Чужой мир. Отвергни его.Уксус в закупоренной бутылке?Отвергни. Он не настоящий.Золотое колечко с солнечным бликом?Ложь. Ложь и горе.Мороз на листе, белоснежнаяПлавильня потрескивает, болтаетСама с собой на каждой чернойАльпийской вершине.Замешательство в зеркалах,Море разбило свое сероеЗеркало —Это любовь, любовь, мое время года.