Близ поля битвы, между двух откосов.В теснине этой вдруг старик явился —Отважный воин, подвигом своим,Свершенным для отчизны, доказавший,Что дожил он недаром до седин.С ним было двое юношей, которымПристало бы скорей играть в пятнашки,А не участвовать в бою кровавом;Их лица, словно девичьи, скрыватьОт холода должна была бы маска —Они ж загородили вход в теснину,Крича бегущим: «Жизнь спасает бегствомОлень, а не солдаты! К черту трусов!Назад! Не то мы римлянами станемИ, как скотов, вас будем бить за то,Что вы бежите, как скоты. Назад!Лицом к врагу! Спасенье только в этом!»Да, эти трое стоили трех тысяч.Три смельчака таких в бою дороже,Чем рать бездельников. И с криком «Стой!»,Проходом узким пользуясь искусно,Еще искусней доблестью своей,Способной прялку превратить в копье, —Они зажгли огонь в погасших взорах;Проснулся у бегущих стыд, а с нимИ мужество вернулось и отвага;И те, кто струсил, глядя на других(Будь проклят тот, кто первым дрогнет в битве!).Вернулись вновь и бросились, как львы,На вражьи копья. Дрогнул неприятель,Нарушил строй, и началось смятенье;И те, кто прежде шли вперед орлами,Теперь назад бежали, как цыплята.Переменилось все в одно мгновенье —Вдруг стали победители рабами.К сердцам бегущих отыскал дорогуЗов, брошенный им вслед, и трус недавний,Воспрянув духом, стал полезен нам,Как иногда сухарь в походе тяжком.О небо! Как ударили британцыНа мертвых, раненых, живых, своих же,Напором смятых! Если раньше десятьОт одного бежали, то теперьОдин гнал двадцать. Кто предпочиталПогибнуть, но не драться, тот теперьБыл для врага грозой.
Вельможа
Однако странно:Теснина... двое юношей и старец...
Постум
Вам странно это? Склонны вы скорейДивиться подвигам, чем их свершать?Хотите, зарифмую этот случайВам на потеху? Слушайте мой стих:«Старик и два юнца, заняв теснину,Нам счастье принесли, врагу — кончину».
Вельможа
Ты сердишься?
Постум
Нет, я дружить готовС тем, кто бежит трусливо от врагов;В согласии с привычкою своей,Он и от дружбы убежит моей... —Вы довели меня до виршеплетства.