Повести и рассказы писателей ГДР. Том II

Не сказав ни слова, мальчик ушел.

Женщина еще долго в полной неподвижности сидела на кухне, облокотившись на стол и подперев руками голову.

Она почти не спала. Проснулась, как обычно, в своей комнате. Но тотчас вспомнила, что сына нет, а рядом, за стеной, на софе спит офицер. Вот так прошла эта ночь.

Ханна, сидя перед зеркалом в красном шелковом халате, причесывалась. Из зеркала на нее смотрело бледное лицо. В это утро ее нельзя было назвать красивой. Прежде чем пойти на кухню, она отворила дверь во двор и вышла за порог. Она видела тропинку на покрытом инеем откосе, лес… Он пошел в горы; где-то он сейчас, ее мальчик, в безопасности ли он?

Мартовское утро было по-зимнему холодным. Зябко поеживаясь, Ханна вернулась в дом.

Перед комнатой офицера она на мгновение остановилась, прежде чем взяться за ручку двери. Но заставила себя сделать веселое лицо и вошла. В комнате царил полумрак. Офицер еще спал. Отвратительно пахло застоялым сигаретным дымом. Она подошла к окну и осторожно подняла штору. Хмурый день медленно вползал в комнату.

На коврике возле софы что-то сверкнуло металлическим блеском — маленький пистолет. Она подняла его, взвесила на ладони и стала разглядывать.

Ханна видела, как спит офицер: по-детски полуоткрыт рот, черные волосы спутаны, — она подошла ближе, шелковый халат шуршал при каждом движении. Офицер шевельнулся. Ханна машинально сунула пистолет в карман халата.

Офицер моргнул раз, другой, пропел по лицу ладонью и, заложив руки за голову, взглянул на нее.

Почему ты ушла от меня? — спросил он наконец. — Разве ты недовольна?

«Как он может говорить такое! — подумала она, но тут же испугалась. — Неужели заметил что-нибудь?»

— А тебе без меня было плохо? — Ханна слегка улыбнулась.

Он подумал трезво: днем она выглядит иначе — бесцветная, синяки под глазами, на губах следы помады. И вовсе не молода. Но с ней было хорошо. Он ничего не сказал и, повернувшись, потянулся к столику за сигаретой и спичками. Не разжимая губ, рассмеялся.

Женщина, смутившись, опустилась на стул. «С этим мужчиной ты провела ночь, — думала она, — а сейчас он такой же чужой тебе, как и вчера, когда ты впервые увидела его на ступеньках лестницы…»

В это время кто-то вошел в дом. Вскинув голову, Ханна прислушалась. Стук кованых сапог по плиткам прихожей заставил ее подняться с кресла. Дверь отворилась, и на пороге появился солдат, стальная каска скрывала лицо. Он сразу приметил все: бокалы и бутылки на столе, женщину в халате, мужчину на софе.

Офицер, приподнявшись, рявкнул на вошедшего: как смел он врываться к нему в комнату? Офицер злился, что подчиненный застал его в таком виде. Солдат — фельдфебель с блестящей бляхой на груди — извинился. Он не ожидал, что встретит здесь господина офицера, он искал хозяйку, чтобы узнать, где господин офицер. Однако он обязан возможно скорее выполнить поручение: прибыл генерал. Он ожидает господина лейтенанта через двадцать минут в части. Уже направляясь к выходу, фельдфебель вдруг обернулся. Да, еще одно! Поймали дезертира, маленького плаксивого мальчишку.

Женщина подавила крик, и офицер смерил ее удивленным взглядом. Одним прыжком он вскочил с софы.

— Буду сейчас же!

Отдав честь офицеру в ночном белье, солдат удалился.

Женщина подошла к лейтенанту, когда тот снимал с себя пижаму.

— Что будет с мальчиком? — спросила она.

— А что с ним будет? Дезертирство… — Он потянулся за рубашкой. И внезапно взревел: — Воды! Неси воды!

Но женщина будто вросла в пол.

— Ты что, не слышишь? Генерал прибыл! И парень, черт подери, видел меня здесь!

Она побежала за водой. Он взял у нее таз из рук. Вода плескалась через край. Офицер сполоснул лицо. Дрожащими руками Ханна протянула ему полотенце.

— А мальчик, — едва выговорила она, — может, он еще ребенок. Может, ему всего шестнадцать.

— Сколько бы ни было, он солдат, — натягивая рубашку, неторопливо заметил офицер. Куда запропастился его галстук, черт побери, ну, что она стоит как истукан? Да помогай же! Генерал ждет. Она о нем не слыхала? Одно имя его уже говорит о многом. И надо же, он, лейтенант, заставляет себя ждать, именно он…

— Этот мальчик, — проговорила женщина, — он мог бы оказаться моим сыном.

Офицер застегнул рубашку.

— Смотри-ка, — вымолвил он, и ему стало как-то не но себе. — У тебя есть сын?

Он подошел к зеркалу, тщательно причесал волосы.

— Да, у меня есть сын, ему только что исполнилось шестнадцать, но его все же призвали. — Она подошла к нему сзади, пытаясь поймать в зеркале его взгляд, затем, запинаясь, произнесла: — Этой ночью он был здесь. — Офицер опустил гребень. — Хотел повидать меня. Не видел несколько месяцев. Он еще ребенок, понимаешь?

Офицер резко повернулся.

— Как?! — воскликнул он. — В этом доме? Тайком? Может, это тот самый, кого они схватили?

— Сохрани бог, — проговорила она, побелев как полотно, — но если это он, то ты должен помочь. Все равно, чей он, но ты обязан помешать бессмысленной гибели мальчика, помешать сейчас, завтра уже может быть поздно.