Пушки острова Наварон

Гостиная благоухала запахом горящей сосны, источник которого было нетрудно установить: в огромном потрескивающем камине в дальнем конце зала без преувеличения можно было бы поджарить целого быка. Возле очага стояли три молодых человека, совершенно непохожих на беспомощного юнца, пару минут назад пытавшегося воспрепятствовать проходу Мэллори и двух его товарищей. Перво-наперво они были на несколько лет постарше, хотя зрелость все же не отпечаталась на их лицах. Далее, парни могли похвастаться плотным телосложением и широкими плечами, и весь их вид говорил, что им довелось побывать в переделках. Облачены они были в форму элитного подразделения – коммандос морской пехоты, – и сидела таковая на них, надо сказать, как влитая.

Однако пристальное внимание вновь прибывших привлекло и удерживало отнюдь не вопиющее декадентство гостиной и ее меблировки, и даже не совершенно неожиданное присутствие в ней трех морских пехотинцев, но небрежно опирающаяся о стол посреди зала четвертая личность, наделенная рослым и крепким телосложением и представительной внешностью. Своим изборожденным глубокими морщинами и отмеченным печатью властности лицом, роскошной седой бородой да пронизывающим взглядом голубых глаз муж сей воплощал классический типаж капитана английского военно-морского флота, коим, как указывала белая форма на нем, он как раз и являлся. С дружно сжавшимися сердцами и без какого бы то ни было душевного трепета Мэллори, Андреа и Миллер вновь взирали на впечатляющий пиратский образ кэптена ВМС Великобритании Йенсена, главы союзнической разведки в Средиземноморье – того самого человека, что совсем недавно отправил их на самоубийственное задание на острове Наварон. Затем все трое переглянулись и медленно покачали головой от безысходности.

Кэптен Йенсен выпрямился, осклабился бесподобной улыбкой саблезубого тигра и с распростертыми объятиями шагнул навстречу трем товарищам.

– Мэллори! Андреа! Миллер! – Имена разделяла драматическая пауза секунд в пять. – Даже не знаю, что сказать! Просто не знаю! Великолепная работа, великолепная… – Он осекся и окинул троицу внимательным взглядом. – Кажется, вы… э-э-э… отнюдь не удивлены встрече со мной, капитан Мэллори?

– Лично я – нет. Со всем уважением, сэр, но когда бы и где ни маячила пыльная работенка, невольно ищешь…

– Конечно-конечно, как же иначе. Ну а сами-то как?

– Устали, – решительно выступил Миллер. – Прямо с ног валимся. Нам нужен отдых. Уж мне-то точно!

– Именно его ты и получишь, сынок, – с готовностью отозвался Йенсен. – Отдых. Долгий. О-очень долгий!

– Очень долгий? – недоверчиво переспросил Миллер.

– Даю слово! – Словно бы на мгновение оробев, кэптен огладил бороду. – То есть, я хочу сказать, как только вернетесь из Югославии.

– Из Югославии! – выпучил на него глаза Миллер.

– Сегодня вечером.

– Сегодня вечером!

– На парашюте.

– На парашюте!

Сама терпеливость, Йенсен прокомментировал:

– Капрал Миллер, мне известно, что у тебя классическое образование и что ты вдобавок только что вернулся с греческих островов. Но все же давай-ка обойдемся без древнегреческого хора.

Миллер угрюмо взглянул на Андреа:

– Сделай ручкой своему медовому месяцу.

– Это еще что такое? – строго вопросил Йенсен.

– Да так, сэр, шутка между своими.

Мэллори меж тем попытался запротестовать:

– Сэр, кажется, вы забываете, что никто из нас ни разу не прыгал с парашютом!

– Я ничего не забываю. Но все ведь бывает в первый раз. Что вам, джентльмены, известно о войне в Югославии?

– О какой войне? – настороженно спросил Андреа.

– Вот именно, – удовлетворенно кивнул кэптен.

– Я кое-что слышал об этом, – вызвался Миллер. – Ну есть там горстка, как же их… а, во, партизан, которые вроде как ведут подпольную борьбу с немецкой оккупацией.

– Пожалуй, тебе повезло, что партизаны тебя не слышат, – без тени юмора в голосе произнес Йенсен. – Они отнюдь не в подполье, а вполне себе на поверхности, и, по последним подсчетам, триста пятьдесят тысяч партизан связывают в Югославии двадцать восемь немецких и болгарских дивизий. – Он немного помолчал. – Вообще-то, даже больше, чем объединенные союзнические армии здесь, в Италии.

– Ну я же не знал, – посетовал капрал. Затем лицо его разом просветлело. – Так если их триста пятьдесят тысяч, на кой ляд мы им сдались?

– Неплохо бы тебе научиться сдерживать воодушевление, капрал, – едко заметил кэптен. – Боевые действия можете оставить партизанам, а они на сегодня ведут самую жестокую и самую тяжелую войну в Европе. Беспощадную и яростную войну, в которой ни одна из сторон не собирается уступать. Оружие, боеприпасы, еда, одежда – во всем этом партизаны отчаянно нуждаются. Но при этом они сковывают целых двадцать восемь дивизий противника.

– Что-то не тянет меня туда, – пробурчал Миллер.

– Так какой будет наша задача, сэр? – поспешно вмешался Мэллори.

– К этому я и веду. – Йенсен наконец-то оторвал холодный взгляд от капрала. – Лишь немногие пока понимают, что югославы – наш важнейший союзник в Южной Европе. Их война – наша война. Вот только надежды на победу у них практически нет. Если только они не получат…