Пушки острова Наварон

– Да ничего ты не понимаешь. Генерал Алленби, Палестина, восемнадцатый год. Линия фронта проходила с востока на запад, от Иордана до Средиземного моря. Он планировал наступление на западе и принялся убеждать турок, будто наступление произойдет на востоке. С этой целью он соорудил на востоке настоящий город из армейских палаток, в которых на самом деле обитало лишь несколько сотен человек. Стоило над лагерем пролететь вражескому самолету-разведчику, и они высыпали из палаток и носились вокруг, словно школьники начальных классов. Те же самые самолеты наблюдали огромные колонны военных грузовиков, с утра до ночи тянувшиеся на восток, – вот только турки знать не знали, что ночью все эти колонны двигались назад на запад. Алленби даже сделал пятнадцать тысяч брезентовых чучел лошадей. И мы занимаемся тем же.

– Делаем пятнадцать тысяч брезентовых лошадей?

– Ха-ха, очень смешно. – Йенсен снова ткнул в карту тростью. – Каждый аэродром отсюда до Бари битком набит макетами бомбардировщиков и планеров. Под Фоджей обустроен крупнейший военный лагерь, который населяют всего двести человек. Гавани Бари и Таранто забиты десантными амфибиями, целиком сделанными из фанеры. День за днем длиннющие колонны грузовиков и танков движутся к побережью Адриатики. К какому выводу ты пришел бы на месте немецкого главного командования, а, Мэллори?

– Заподозрил бы воздушное и морское вторжение в Югославию. Но не был бы уверен в этом наверняка.

– Именно так немцы и реагируют, – не без удовлетворения отозвался Йенсен. – И они весьма обеспокоены – до такой степени, что для противостояния угрозе уже перевели из Италии в Югославию две дивизии.

– Но они все-таки не уверены?

– Не совсем. Но почти. – Кэптен прочистил горло. – Видишь ли, у всех четырех захваченных в плен агентов при себе имелись несомненные свидетельства, указывающие на грядущее вторжение в начале мая в Центральную Югославию.

– Имелись свидетельства… – Мэллори осекся, какое-то время пристально разглядывал Йенсена, а затем спокойно продолжил: – И как же немцам удалось схватить всех четверых?

– Мы сообщили им о миссиях.

– Что-что?!

– Все они были добровольцами, – поспешно бросил Йенсен. Очевидно, существовали и еще более жестокие реалии тотальной войны, на которых даже он предпочитал не заострять внимание. – И твоя работа, сынок, и будет заключаться в обращении этой почти уверенности немцев в полную убежденность. – Словно бы совершенно не замечая откровенного скептицизма во взгляде Мэллори, кэптен эффектно развернулся и ткнул тростью в крупномасштабную карту Центральной Югославии.

– Долина реки Неретвы, – провозгласил он. – Жизненно важная область главного направления с севера на юг Югославии. Кто контролирует этот район – контролирует и всю Югославию, и немцы прекрасно это знают. И если удар будет нанесен, то, несомненно, именно здесь. Далее, немцы в курсе, что вторжение в Югославию неизбежно, и их ужасает одна лишь перспектива соединения союзников и продвигающихся с востока русских. И немцы отдают себе отчет, что данное соединение должно осуществиться в долине Неретвы. Они уже перебросили туда две бронетанковые дивизии – однако в случае полномасштабного наступления их уничтожат всего лишь за одну ночь. Немцы пытаются пробиться с севера – отсюда – на юг к Неретве силами целого армейского корпуса, однако единственный путь лежит через Зеницу-Клеть, вот здесь. И Вукалович с семью тысячами партизан преграждают им этот путь.

– Вукалович знает об этом? – спросил Мэллори. – Я имею в виду, известен ли ему ваш настоящий замысел?

– Да. Как и всему партизанскому командованию. Они осознают все риски, равно как и то, что шансов у них практически нет. И они полностью принимают ситуацию.

– Фотографии?

– Вот. – Йенсен извлек из ящика стола пачку снимков, отобрал один и расправил его на столе. – Это Зеница-Клеть. Подходящее название, между прочим – настоящая клеть, идеальный капкан. На севере и западе лежат непроходимые горы. На востоке – Неретвинская плотина и ущелье. На юге – река. С севера мешка, через Зеницевский проход, пытается пробиться Одиннадцатый армейский корпус немцев. На западе – вот здесь, через так называемый Западный проход – то же самое предпринимают другие подразделения Одиннадцатого корпуса. А на юге, вот, за рекой, прячутся среди деревьев две бронетанковые дивизии под командованием генерала Циммермана.

– А это что? – Мэллори указал на тонкую черную линию, пересекающую реку чуть севернее расположения немецких танковых дивизий.

– А это, – задумчиво отозвался Йенсен, – мост через Неретву.

Вблизи Неретвинский мост зрелище являл собой гораздо более впечатляющее, нежели на крупномасштабной фотографии. По грандиозной консольной конструкции из сплошной стали проходило асфальтовое шоссе, а внизу стремительно несла зеленовато-белые воды Неретва, вздувшаяся от талого снега. На юге вдоль берега тянулась узкая полоска зеленого луга, далее за которым темной стеной вздымался сосновый лес. Под надежной маскировкой его сумрачной чащи и таились две танковые дивизии генерала Циммермана.