Пушки острова Наварон

Капрал с головой погрузился в домашнее задание, а капитан вернулся в кабину, где склонился над прокладочным столиком Гроувса.

– Точно по курсу?

– Так точно, сэр. Как раз проходим южную оконечность острова Хвар. Уже видны огни на материке впереди. – Штурман указал рукой, и Мэллори действительно разглядел несколько скоплений огней.

Вдруг «веллингтон» начал резко набирать высоту, и капитану пришлось ухватиться, чтобы удержать равновесие. Он посмотрел на Рейнольдса.

– Поднимаемся, сэр, начинается гористая местность. По плану посадочные огни партизан появятся примерно через полчаса.

– Через тридцать три минуты, – уточнил Гроувс. – Около часа двадцати.

Следующие полчаса Мэллори оставался на откидном сиденье в кабине и просто смотрел через лобовое стекло вперед. Спустя несколько минут после его возвращения в кабину вышел Андреа, и с тех пор ни он, ни Миллер так и не появились. Гроувс следил за курсом, Рейнольдс держал штурвал, а Сондерс вслушивался в переносной передатчик, и все трое молчали. В час пятнадцать Мэллори встал, хлопнул Сондерса по плечу и велел складываться, а сам перебрался в хвостовую часть. Там он обнаружил, что Андреа и донельзя несчастный Миллер уже пристегнулись замками парашютов к прыжковому тросу. Грек также втянул внутрь дверь и теперь выбрасывал за борт клочки бумаги, которые тут же подхватывал воздушный поток. Мэллори немедленно пробрал ужасный холод. Андреа ухмыльнулся, поманил капитана к открытой двери и указал вниз.

– Да там сугробы лежат, – прокричал он командиру на ухо.

И действительно, землю внизу покрывал снег. Теперь Мэллори понял, почему Йенсен запретил посадку в этих краях. Местность была сильно пересеченной, сверху только и просматривались глубокие извилистые лощины да крутые склоны гор. Добрую половину открывающегося с такой высоты ландшафта составляли густые сосновые леса, и снежный покров, по-видимому весьма глубокий, простирался, на сколько хватало глаз. Мэллори отстранился назад под относительное укрытие фюзеляжа «веллингтона» и взглянул на часы.

– Час шестнадцать, – тоже прокричал он.

– Может, твои часы немного спешат? – проорал Миллер, чуть не плача.

Мэллори покачал головой. Капрал тоже, обреченно. Тут зазвенел звонок, и капитан двинулся обратно в кабину экипажа, по пути пропустив спешащего навстречу Сондерса. Рейнольдс за штурвалом быстро оглянулся на капитана и указал ему вперед. Мэллори перегнулся через пилота и посмотрел через лобовое стекло, затем кивнул.

Впереди, пока еще на приличном расстоянии, но уже довольно четко различались три огня, расположенные в форме вытянутой V. Капитан развернулся, тронул Гроувса за плечо и указал ему на хвостовую часть самолета, и тот немедленно покинул кабину.

Затем Мэллори спросил у Рейнольдса:

– Где красный и зеленый прыжковые огни?

Сержант показал.

– Включи красный. Сколько еще?

– Около тридцати секунд.

Капитан снова взглянул вперед: огни стали почти вдвое ближе. Он отрывисто велел Рейнольдсу:

– Автопилот. Перекрыть подачу топлива.

– Перекрыть… Но оставшегося бензина…

– Отключи чертовы баки! И живо в хвост. Пять секунд.

Сержант удосужился выполнить приказание. Мэллори бросил последний взгляд на посадочные огни, включил зеленый прыжковый сигнал и направился в хвостовую часть. Когда он оказался у двери, самолет покинул даже Рейнольдс, последний из пятерых. Мэллори пристегнул замок парашюта к тросу, ухватился за края дверного проема и выпрыгнул в суровую боснийскую ночь.

Лямки парашюта на плечах и бедрах резко дернулись, Мэллори вскинул голову, и глазам его предстало успокаивающее зрелище купола раскрывшегося парашюта. Следом капитан посмотрел вниз и убедился, что с пятью остальными парашютами тоже все в порядке. Два из них неистово раскачивались на ветру, как и его собственный. М-да, мелькнула у него мысль, им с Миллером и Андреа еще многому предстоит научиться, среди прочего и управлению спуском на парашюте.

Затем Мэллори перевел взгляд вверх в надежде отыскать «веллингтон», однако самолет уже исчез из виду. Внезапно, пока капитан осматривался по сторонам и прислушивался, оба двигателя практически одновременно умолкли. На протяжении долгих секунд единственным звуком оставался свист ветра в ушах, а затем раздался металлический раскат взрыва – бомбардировщик либо упал на землю, либо врезался в какую-то невидимую гору впереди. Никакой вспышки или других признаков взрыва не наблюдалось – лишь грохот, быстро сменившийся тишиной. Впервые за ночь из-за туч показалась луна.

Андреа грузно приземлился на неровном участке и дважды перевернулся. Осторожно поднявшись на ноги, он удостоверился, что нисколько не пострадал, и тогда нажал кнопку отцепления парашюта и тут же машинально, повинуясь безотчетному импульсу этакого внутреннего компьютера обеспечения выживания, быстро обернулся кругом. Непосредственной угрозы не обнаружилось, и тогда Андреа позволил себе неспешно осмотреть место посадки.