Пушки острова Наварон

– Прошу прощения, – задыхаясь, прохрипел он. – Через секунду прочухаюсь.

Поколебавшись, Сондерс приблизился к Андреа, сконфуженно улыбнулся и указал на рюкзак и «шмайссер» грека.

– Ладно, папаша, давай их сюда.

На какую-то долю секунды лицо Андреа скривилось от злобы, впрочем более воображаемой, нежели действительно различимой, но затем грек скинул со спины рюкзак и устало протянул его Сондерсу. Тот осторожно взял поклажу и потянулся за автоматом.

– Спасибо, – печально проговорил Андреа, – но без него я буду ощущать себя совсем никчемным.

Отряд неуверенно возобновил подъем, то и дело оглядываясь проверить успехи Андреа. Сомнения коммандос оказались небезосновательны: буквально через полминуты грек остановился, зажмурился и согнулся от боли чуть ли не пополам. Задыхаясь, он проговорил:

– Мне надо отдохнуть. Вы идите. Я вас догоню.

– Я останусь с тобой, – участливо проговорил Миллер.

– Не надо никому со мной оставаться, – угрюмо запротестовал Андреа. – Я в состоянии присмотреть за собой.

Миллер ничего не ответил, лишь взглянул на Мэллори и мотнул головой вверх по склону. Командир отряда кивнул и махнул рукой девушке. Все неохотно двинулись дальше, оставив Андреа и капрала позади. Рейнольдс еще пару раз оглянулся, со смешанным выражением озлобленности и участия на лице, затем повел плечами, чуть наклонил корпус вперед и продолжил восхождение.

Андреа, мрачно хмурясь и все еще держась за бок, крючился до тех пор, пока отряд не исчез за ближайшим поворотом, и тогда он непринужденно выпрямился во весь рост, послюнявленным пальцем определил направление ветра и, убедившись, что дует вверх по тропинке, извлек сигару и с нескрываемым наслаждением раскурил ее. Внезапное исцеление грека выглядело просто поразительным, однако Миллер произошедшему как будто ничуть не удивился. Он ухмыльнулся и кивнул вниз по склону. Андреа ухмыльнулся в ответ и вежливым жестом уступил капралу первоочередность.

Метрами тридцатью ниже по тропе, откуда таковая беспрепятственно просматривалась еще метров на сто вниз, два товарища спрятались за стволом огромной сосны. Минуты две они стояли, сосредоточенно прислушиваясь и вглядываясь в подъем под ними, как вдруг Андреа кивнул, наклонился и аккуратно положил сигару на закрытый сухой участок земли за стволом.

Без всякого обсуждения плана предстоящих действий Миллер осторожно обошел вокруг сосны и распластался на склоне в сугробе под деревом, раскинув руки в стороны и подставив как будто невидящее лицо падающему снегу. Андреа же за сосной взял «шмайссер» за ствол и извлек из-за пазухи нож, который сунул за пояс. Оба коммандос неподвижно застыли, словно умерли и за долгую и холодную югославскую зиму превратились в глыбы льда.

Распростертое тело Миллера основательно погрузилось в мягкий снег, и потому он заметил двух четников еще до того, как те разглядели в сугробе его. Поначалу преследователи только и казались что двумя бесформенными призраками, но постепенно из падающего снега проступили их очертания. Когда же четники подошли ближе, капрал опознал их как предводителя охраны и одного из его подчиненных.

Они увидели Миллера лишь метрах в двадцати пяти от него. Остановившись, четники секунд пять неподвижно взирали на тело, затем переглянулись, сорвали с плеча автоматы и неуклюже рванули вверх по склону. Капрал закрыл глаза – больше они ему были не нужны, поскольку всю необходимую информацию предоставляли уши: звук приближающихся хрустящих по снегу шагов, их резкая остановка, тяжелое дыхание склонившегося над ним человека.

Миллер выждал, пока чужое дыхание не почувствовалось на коже лица, и тогда открыл глаза. Буквально в четверти метра от него расширились глаза рыжебородого четника. Раскинутые руки капрала описали дуги, и жилистые пальцы мертвой хваткой вцепились в горло перепуганного парня.

Андреа беззвучно вышел из-за сосны, одновременно замахиваясь на всю длину руки «шмайссером». Чернобородый четник только было дернулся на помощь товарищу, как вдруг краем глаза заметил возникшего грека и вскинул руки в защите. С тем же успехом он мог бы обороняться и парой соломинок. Андреа машинально скривился из-за физического сотрясения от удара, выпустил автомат, выхватил нож и бросился на другого четника, все еще отчаянно сопротивляющегося удушающему захвату Миллера.

Капрал поднялся на ноги и вместе с Андреа уставился на два трупа на снегу. Пару секунд Миллер озадаченно рассматривал рыжебородого, затем резко склонился, ухватился за бороду и дернул: лицевая растительность так и осталась в его руке, явив гладковыбритое лицо со шрамом, тянувшимся от уголка рта до подбородка.