Пушки острова Наварон

Непосредственно под ним раскинулся голый скалистый склон, отлого спускающийся на протяжении чуть более шестидесяти метров. Подножие его постепенно переходило в длинное ровное травянистое плато, максимальная ширина которого не превышала и двухсот метров, но вот тянулось оно в обе стороны, практически на сколько хватало глаз. Справа плато убегало на запад, а слева загибалось к востоку и брало все севернее, пока не принимало строго северное направление.

За краем плато суша резко обрывалась, образуя берег широкой и стремительной реки типично альпийского зеленовато-белого цвета – зеленого от тающих по весне ледников, а белого от пены над неровными камнями и быстринами в русле. Прямо к югу от наблюдательного пункта Вукаловича и Лазло реку пересекал весьма основательный консольный стальной мост, выкрашенный в зеленый и белый цвет. Противоположный травянистый берег полого поднимался метров сто до четко очерченной границы леса гигантских сосен, простирающегося дальше на юг. Между крайними соснами кое-где виднелось несколько тусклых металлических объектов, в которых безошибочно угадывались танки. И совсем уж вдали, за рекой и сосновым лесом, сверкали снежными шапками вздымающиеся горные пики, над которыми, уже юго-восточнее, на нелепо голубом клочке неба в окружении снежных туч также ослепительно сияло солнце.

Вукалович опустил бинокль и вздохнул:

– Случайно не знаешь, сколько танков в том лесу?

– Да уж хотел бы знать. – Лазло приподнял руки в беспомощном жесте. – Может, десять, а может, и все двести. Понятия не имеем. Конечно же, мы посылали разведчиков, но никто так и не вернулся. Может, их унесло течением Неретвы. – Он задумчиво глянул на генерала. – Вы ведь не знаете, где начнется наступление – через Зеницевский проход, или Западный, или по этому вот мосту – а, товарищ генерал?

Вукалович только покачал головой.

– Но ожидать его стоит уже скоро?

– Очень скоро. – Генерал ударил кулаком по скале. – Неужто этот чертов мост никак нельзя уничтожить?

– Англичане уже совершили пять налетов, – вымученно ответил Лазло. – На сегодняшний день потеряно двадцать семь самолетов – на берегах Неретвы установлено двести зениток, к тому же в десяти минутах лёта отсюда расположен аэродром с «мессершмиттами». Стоит немецким радарам засечь английские бомбардировщики над побережьем, и «мессершмитты» уже тут как тут, поджидают англичан. И не забывайте, что по обеим сторонам мост встроен в скалы.

– То есть требуется только прямое попадание?

– Именно, прямое попадание с высоты три километра в мишень шириной семь метров. Это невозможно само по себе, и вдобавок мишень замаскирована так, что ее и на суше-то с полукилометра не разглядишь. Так что дважды невозможно.

– И для нас тоже невозможно, – мрачно проговорил Вукалович.

– Для нас невозможно. Последнюю попытку мы предпринимали две ночи назад.

– Предпринимали… Я же велел не делать этого!

– Вы просили, а не велели. Но, естественно, я, будучи полковником Лазло, рассудил по-своему. Они начали обстрел осветительными снарядами, когда наши успели добраться только до середины плато. Черт знает, откуда они пронюхали про операцию. Ну а потом включили прожекторы…

– Затем обстреляли шрапнелью, – закончил генерал. – И «эрликонами»[22]. Потери?

– Мы потеряли половину батальона.

– Половину батальона! Но скажи-ка мне, дорогой мой Лазло, свершись вдруг такое чудо и доберись твои люди до моста – что они стали бы с ним делать?

– У них имелись аматол и ручные гранаты…

– Фейерверков, часом, не захватили? – с угрюмым сарказмом перебил Вукалович. – Тоже пригодились бы. Это же стальной мост в железобетоне, полковник! Попытка была сущим безумием.

– Так точно, товарищ генерал. – Лазло отвел взгляд. – Наверное, вам следует отстранить меня от командования.

– Пожалуй, следует. – Вукалович вгляделся в изможденное лицо подчиненного. – Да я просто обязан так поступить. Вот только есть одно обстоятельство.

– Какое же?

– Все мои полковые командиры такие же психи, как и ты. А если немцы начнут наступление… Возможно, прямо этой ночью?

– Мы будем стоять. Мы – югославы, и отступать нам некуда. А что еще нам делать?

– Что еще? Две тысячи человек с пугачами, в большинстве своем в крайней степени истощения, голодающие, без боеприпасов, против, возможно, двух передовых немецких бронетанковых дивизий. И вы будете стоять. Ты ведь знаешь, что всегда можно сдаться.

– Со всем моим уважением, товарищ генерал, – улыбнулся Лазло, – сейчас не время для шуток.

Вукалович похлопал офицера по плечу.

– Я и не думал шутить. Сейчас я выдвигаюсь к плотине, к северо-восточному редуту. Посмотрю, такой же полковник Янжий псих, как и ты. И еще, полковник…

– Да, товарищ генерал?

– Если немцы начнут наступление, возможно, я прикажу отступить.

– Отступить!

– Не сдаться. Отступить. Отступить к возможной победе. Есть такая надежда.

– Уверен, генерал знает, о чем говорит.