Пушки острова Наварон

Пленные поверили, и когда Мэллори открыл дверь, на их лицах уже были запечатлены вполне правдоподобные естественные выражения. Нойфельд и Дрошный спустились по ступенькам и двинулись к конюшне. Неспешно они прошли с полпути, и тогда из избушки появились Андреа и Мэллори. Пара четников с любопытством посмотрела на них, однако чего-то дурного никто так и не заподозрил. Сбор в конюшне прошел совершенно без осложнений.

Так же без осложнений прошло и их отбытие из лагеря через две минуты. Нойфельд и Дрошный вполне уместно и ожидаемо скакали вдвоем впереди, причем четник со своим «шмайссером», пистолетом и зловеще изогнутыми ножами за поясом выглядел особенно воинственно. Непосредственно за ними находился Андреа, у которого, по видимости, возникли какие-то неполадки с автоматом, поскольку он держал его в руках и внимательно осматривал. При этом грек определенно не следил ни за Дрошным, ни за Нойфельдом, и тот факт, что для расстрела двух человек впереди ему достаточно было лишь поднять на четверть метра ствол, сейчас благоразумно направленный в землю, да нажать на спусковой крючок, представлялся совершенно абсурдной идеей, которая не могла прийти в голову даже самому подозрительному наблюдателю. За Андреа бок о бок ехали Мэллори и Миллер – как и у грека, вид у них был равнодушный и даже скучающий. Рейнольдс и Гроувс замыкали кавалькаду, и хоть им и удавалось вторить беззаботности трех своих товарищей, но все же недостаточно убедительно: застывшие лица и беспокойно рыскающие по сторонам взгляды выдавали охватившее их напряжение. Тем не менее тревожиться оказалось не о чем, поскольку все семеро покинули лагерь не только беспрепятственно, но даже без такой малости, как любопытные взгляды в их направлении.

Отряд ехал примерно два с половиной часа, почти все время поднимаясь по склону, и когда оказался на расчистке, в кои-то веки расположенной на ровном участке местности, кроваво-красное солнце уже клонилось меж поредевших сосен к западу. Нойфельд и Дрошный остановили своих пони и дождались, когда к ним подъедут коммандос. Мэллори натянул поводья и осмотрел строение посреди расчистки – приземистый и весьма основательный на вид блокгауз с узкими зарешеченными окошками и двумя дымоходами, из одного из которых валил дымок.

– Здесь их и держат? – вопросил командир коммандос.

– Бессмысленный вопрос, – сухо отозвался Нойфельд, хотя негодование в его голосе различалось безошибочно. – Думаешь, я все это время вел вас не туда?

– С тебя сталось бы. – Мэллори внимательно осмотрел строение. – Гостеприимное местечко, нечего сказать.

– Склады боеприпасов югославской армии никогда и не претендовали на комфорт пятизвездочной гостиницы.

– Не сомневаюсь, – кивнул Мэллори и дал сигнал двигаться дальше.

Стоило им тронуться с места, как две металлические полоски на фасаде блокгауза скользнули назад, явив амбразуры с торчащими стволами пулеметов. Совершенно незащищенные семь всадников полностью оказались во власти грозного оружия.

– В бдительности твоим людям не откажешь, – признал Мэллори. – Для охраны такого места много их не требуется. Сколько человек внутри?

– Шесть, – неохотно ответил Нойфельд.

– Семь – и ты покойник, – предупредил Андреа.

– Шесть!

Когда отряд подступил к блокгаузу, пулеметы убрались и амбразуры закрылись – охранники, несомненно, узнали Нойфельда и Дрошного. Затем на фасаде отворилась тяжелая металлическая дверь, и на пороге возник несколько удивленный сержант и отдал честь.

– Какая приятная неожиданность, гауптман Нойфельд, – произнес он. – Мы не получали радиосообщения о вашем прибытии.

– Да рация сломалась. – Нойфельд махнул отряду заходить внутрь, однако Андреа галантно настоял на первоочередности немецкого офицера, подкрепив свою учтивость угрожающим взмахом «шмайссера». Гауптман подчинился, за ним последовал Дрошный и лишь потом пятеро коммандос.

Окошки были столь узкими, что надобность в зажженных масляных лампах не вызывала сомнений, добавляли света и бодро горящие поленья в камине. И хотя ничто не могло развеять мрачность четырех стен из грубо отесанного камня, сама комната на удивление была весьма неплохо меблирована столом, стульями, двумя креслами и диваном, а на полу местами даже лежали отрезы ковра. Из помещения вели три двери, одна зарешеченная толстыми прутьями. Включая встретившего отряд сержанта, в комнате находилось трое вооруженных солдат. Мэллори взглянул на Нойфельда, который кивнул, едва сдерживая гнев, и велел одному из охранников:

– Приведи пленных.