Пушки острова Наварон

Тот тоже кивнул, снял со стены большущий ключ и направился к зарешеченной двери. Сержант и другой охранник тем временем принялись опускать металлические заслонки на амбразуры. Андреа как бы случайно оказался возле охранника и внезапно что есть силы толкнул его на сержанта, после чего оба налетели на третьего, едва успевшего вставить ключ в замок. Последний грузно повалился на пол, двоим же другим, хоть и основательно пошатнувшись, удалось сохранить некоторое подобие равновесия – во всяком случае, удержаться на ногах. Все трое резко обернулись на грека – ясное дело, недоумевающие и разозленные, – однако тут же замерли, что было с их стороны весьма благоразумно: заглядывая в дуло «шмайссера» в трех шагах от себя, благоразумный человек всегда замирает.

Мэллори обратился к сержанту:

– Где остальные трое?

Ответа, однако, не последовало – сержант с вызовом смотрел на английского капитана. Мэллори повторил вопрос, на этот раз на беглом немецком, но охранник вновь проигнорировал его и вопросительно уставился на Нойфельда, наблюдавшего за происходящим с плотно поджатыми губами.

– Ты ненормальный, что ли? – не выдержал он и прикрикнул на сержанта. – Не видишь, это же матерые убийцы! Скажи ему!

– Ночные охранники. Сейчас спят. – Сержант указал на дверь. – Там.

– Открой. Скажи, чтобы выходили. Спиной вперед и с руками на затылке.

– Делай, что велено, – приказал Нойфельд.

Сержант безропотно сделал, что было велено, равно как и три отдыхавших во внутренней комнате охранника, которые появились из нее, в точности следуя указаниям и даже не помышляя о сопротивлении. Командир коммандос повернулся к охраннику с ключом, к тому времени уже кое-как принявшему вертикальное положение, и указал кивком на зарешеченную дверь:

– Открывай.

Тот отпер замок и толкнул дверь, и из-за нее медленно и неуверенно вышли четыре английских офицера. Продолжительное пребывание в помещении сказалось на них едва ли не прозрачной бледностью, однако, кроме данного неизбежного признака заключения да некоторой худобы, в остальном пленники казались невредимыми. Мужчина во главе, с майорскими знаками различия и типичными для английских офицеров сандхерстскими усами – а в следующую секунду выяснилось, что и акцент у него тоже сандхерстский, – замер как вкопанный и недоуменно уставился на Мэллори и его товарищей.

– Боже милостивый! Как вы, парни…

– Пожалуйста, – перебил его Мэллори, – все эмоции оставьте на потом. Берите свои куртки, все теплые вещи и ждите нас снаружи.

– Но… Куда же мы отправимся?

– Домой. В Италию. Вечером. Поторапливайтесь!

– В Италию. Вы хотите сказать…

– Живее! – Мэллори раздраженно посмотрел на часы. – Мы и без того опаздываем.

Четверо офицеров быстро, насколько только им позволяло ошеломленное состояние, собрали теплую одежду и гуськом вышли наружу. Командир коммандос снова обратился к немецкому сержанту:

– У вас должны быть здесь пони, конюшня.

– В задней части блокгауза, – живо отозвался сержант, похоже сделавший надлежащие выводы о своем нынешнем положении.

– Молодец, – похвалил его Мэллори и обратился к Гроувсу и Рейнольдсу: – Нам понадобятся еще две лошади. Идите оседлайте.

Морпехи отправились выполнять распоряжение. Пока Мэллори и Миллер держали шестерых охранников под прицелом, Андреа обыскал их и, ничего не обнаружив, отправил всех в камеру, после чего запер дверь и аккуратно повесил ключ на стену. Затем так же тщательно он обыскал Нойфельда и Дрошного. Каждый брошенный в угол помещения нож четник провожал с перекошенным от злости лицом.

Командир коммандос окинул взглядом пленных и заявил:

– При необходимости я бы вас пристрелил. Однако надобности в этом нет. До утра вас не хватятся.

– Может так статься, что даже и не одно утро пройдет, – заметил Миллер.

– Что ж, лишний жирок сбросить им не помешает, – беспечно отозвался Мэллори. – Не могу устоять перед искушением, гауптман Нойфельд, подкинуть вам напоследок одну забавную мыслишку. Чтобы было над чем подумать, пока вас тут не обнаружат. – Он внимательно посмотрел на немца, продолжавшего хранить молчание. – Насчет той информации, что я предоставил вам этим утром.

Нойфельд настороженно вскинул голову:

– Что насчет той информации?

– Совсем немного. Боюсь, она была не совсем точной. Вукалович ожидает нападение с севера, через Зеницевский проход, а не с юга, по мосту через Неретву. Нам известно, что в лесном массиве к северу от Зеницевского прохода сосредоточено около двухсот ваших танков. Вот только к двум часам ночи, когда запланировано начало наступления, их там уже не будет – после того, как я свяжусь с нашими эскадрильями «ланкастеров» в Италии. Подумайте над этим, над размерами мишени: двести танков, сбившихся в западне шириной сто пятьдесят метров и длиной не более трехсот. Бомбардировщики налетят в час тридцать ночи. К двум там не останется ни одного боеспособного танка.

Нойфельд какое-то время с непроницаемым лицом взирал на Мэллори, затем медленно и тихо проговорил:

– Будь ты проклят! Будь ты проклят!