Рассвет, перевернувший всё

– Да что вы говорите? Трибунал? – капитан «Чёрного коршуна» пристально взглянул на испанца, который, очевидно, не отдавал себе отчет, на каком именно корабле он находится и с кем вообще разговаривает. – Наверное, я должен испугаться? Да?

Темные глаза Эрнесто Гальярдо блеснули ненавистью.

– Проклятый английский еретик! – злобно выдохнул он. – Сеньор де Барросо предупреждал меня о твоём коварстве. Но ты не имеешь права ограничивать свободу моего передвижения. Мой капитан ждёт меня с ответом.

– Черт побери, подождёт! По-вашему, я не имею права распоряжаться на собственном корабле? Полагаю, вы шутите?

Испанец начал терять самообладание.

– Ах ты, собака пиратская! Дон Хосе до тебя доберется и уничтожит всю твою шайку. Ироды проклятые! Гореть вам всем в геенне огненной до и после окончания времён. Да будут вечно маяться муками непрощения ваши презренные души. Да обрушится на вас гнев Небес. Покайтесь, грешники! – Гальярдо упал на колени, закатил глаза горе и начал истово молиться и креститься с рвением одержимого религиозного фанатика.

– В трюм его! – коротко бросил пиратский капитан боцману.

Тот грубо схватил испанского посланника за шиворот, как следует встряхнул и поставил на ноги.

– Пошел! – он подтолкнул его в спину.

Пленный споткнулся и застыл, как статуя, вперив отрешённый взор в палубу и бормоча под нос:

– Смилуйся над нами, Господь! Защити от скверны. Не дай злу проникнуть в праведные души. Этот корабль во власти тёмных сил и их прародителя, восставшего из преисподней и жаждущего крови. Святые угодники! Он здесь! – вдруг вскрикнул Гальярдо и поднял голову.

Полубезумный немигающий взгляд горел странным огнём и был направлен сквозь капитана пиратского корабля, словно позади него распростёр огромные чёрные крылья явившийся людям владыка ада, безмолвный и зловещий. Несчастный Гальярдо затрясся от суеверного ужаса, стоя перед капитаном «Чёрного коршуна».

Тот невольно обернулся, решив, что придурковатый посланец увидел нечто из ряда вон выходящее у него за спиной. Конечно, ничего подобного и, тем более, сверхъестественного там не оказалось.

– Я узнал тебя, Дух Тьмы! – сдавленно прошептал испанец.

Не верующий ни в Бога, ни в чёрта капитан Лагарт с саркастической усмешкой указал на себя пальцем, подразумевая вопрос: «Меня?»

– Да. Обличие человека, глаза Сатаны. Изыди, исчадие ада! – Гальярдо три раза осенил его крестным знамением и принялся возносить молитвы во спасение заблудших душ. – Не смотри на меня, демон. Тебе не сломить мою волю и веру.

– Капитан галеона послал к нам сумасшедшего, – сделал вывод Морис Лагарт. – Парень явно не в себе.

– Точно! – ухмыльнулся боцман Крайтон. – Такого идиота не жалко на убой отправлять.

– А может он прикидывается? – предположил Джек Уильямс.

Капитан «Чёрного коршуна» пожал плечами. Пленный фанатично бормотал молитвы и крестился. Громила боцман, пренебрежительно глядя сверху вниз на тщедушного посланца, хищно ощерился и покрутил пальцем у виска.

– Крайтон, чего ждёшь? – гаркнул на него Лагарт. – Тащи этого умалишённого в трюм. Живо! Пусть там своим приятелям грехи отпускает. Ты, Уильямс, оставайся здесь и продолжай наблюдать за галеоном. А я попробую решить главную проблему.

– Не допустить бой с «испанцем»?

– Именно. Это непросто, разрази меня гром, но и не безнадежно. Полагаю, настало время воспользоваться козырной картой. Для сеньора де Барросо это станет полной неожиданностью.

– Не забудь, капитан, у тебя всего час… уже меньше.

Лагарт кивнул и быстро покинул верхнюю палубу. Каждая минута у пиратов была сейчас на счету.

Глава 12. Письмо адмирала

Адмирал дон Мигель де Сепульведа, находящийся в плену тревожного забытья, очнулся, разбуженный, как ему показалось, мушкетными выстрелами. Он никак не мог оправиться после всего пережитого и даже во сне видел гибель своей славной эскадры. Это стало тяжелым испытанием и потрясением для старого опытного моряка, на сей раз познавшего горечь столь трагического финала.

Он сел на койке, обхватив голову руками. Она кружилась и раскалывалась от боли. Казалось, внутри неё огромный молот бьет по наковальне, и каждый его удар отдается мучительной пульсацией во всех клетках тела несчастного мореплавателя. К горлу то и дело подкатывали приступы дурноты. Он едва сдерживал их, мечтая, чтобы невыносимая пытка скорее прекратилась. Штурман Диего Фернандес до сих пор пребывал в беспамятстве, и дон Мигель в чем-то завидовал ему.

Когда в каюту вошел Морис Лагарт, адмирал нашел в себе силы подняться навстречу.

– Не утруждайтесь, ваше превосходительство, – сказал пиратский капитан. – Как вы себя чувствуете?

Дон Мигель с тяжким вздохом опустился на койку.

– Не люблю жаловаться, мой друг, но скверно. Очень скверно! – с горечью признался он. – Голова кружится, болит нестерпимо. Перед глазами пелена, всё как в тумане. Я чувствую себя старым разбитым галеоном, покинутым и никому не нужным.

– С кем не бывает, – холодно заметил пират и добавил: – Сеньор адмирал, крепитесь! У меня неутешительные известия.