Рассвет, перевернувший всё

– Удивительное дело! – перебил его дон Бернардо, любитель поострить с серьезным видом. – И какого рожна вам вздумалось разгуливать в такое время? Бессонницей страдаете, юноша? По-моему, рановато. Он шел всю ночь! А я спал всю ночь! И ещё бы поспал, если бы не разбудили, – губернатор не смог подавить зевок и прикрыл рот рукой. – Все нормальные люди спят по ночам, а не шляются, извините, при луне. Так что у вас?

– Я разгуливал при луне, как вы изволили заметить, не по причине бессонницы, конечно. Я спешил, ибо от этого зависит жизнь одного очень хорошего человека.

– Так, уже интереснее. Кто этот человек? Я его знаю? И что с ним приключилось такого необыкновенного, что заставило вас явиться ко мне с самого утра, потревожив мой покой?

– Дело нешуточное и требует немедленного разрешения. Адмирал дон Мигель де Сепульведа захвачен в плен пиратами. Они грозят расправиться с ним, если в течение ближайших тридцати шести часов за него не будет уплачен выкуп.

– Вы сказали, дон Мигель? – озадаченно переспросил губернатор, вмиг утратив остатки сладкой дремы. – Дон Мигель де Сепульведа захвачен пиратами? Но, позвольте, откуда вам это известно? Кто вы вообще такой?

– Моё имя Мануэль Дорадо, – без запинки ответил посетитель. – Вот рекомендация. Извольте ознакомиться.

Он подал губернатору рекомендательное письмо, написанное рукой адмирала де Сепульведа. Помимо лестной характеристики, данной этим уважаемым и авторитетным военачальником молодому моряку, сидящему напротив губернатора, в письме содержались все подробности спасения адмирала, штурмана Фернандеса и трех матросов от неминуемой гибели капитаном Дорадо и его славной командой.

– Адмирал де Сепульведа отзывается о вас с большим уважением, сеньор Дорадо, – сказал дон Бернардо, внимательно изучив документ. – Дон Мигель мой друг, и его мнение для меня непререкаемо. Он просит оказывать вам всяческое содействие. Но, черт побери, вы сказали, он находится в плену у пиратов! Как это прикажете понимать?

– Начну по порядку, – молодой капитан пристально взглянул на губернатора. – Моя посудина, «Смирение», попала в шторм в последних числах октября, получила повреждения и была вынуждена искать пристанище у любой близлежащей суши. Вскоре мы бросили якорь у Пантеллерии. Во время высадки на берег мои люди обнаружили на скалах полуживого человека, находящегося в крайней степени истощения. Как вы догадались, это был адмирал де Сепульведа, – Морис Лагарт намеренно не стал заострять внимание губернатора на том, что вместе с адмиралом были найдены штурман и три матроса, чтобы не отвлекать от главного. – Мы доставили несчастного на борт, корабельный врач осмотрел его и оказал требующуюся помощь. Придя в себя, дон Мигель сообщил о трагической участи, постигшей эскадру, которой он командовал, – в двух словах Лагарт поведал губернатору эту печальную историю. – Когда мы привели корабль в порядок и пополнили необходимые запасы, то с согласия адмирала снялись с якоря и взяли курс к испанским берегам. Всё шло благополучно. Отличная погода, попутный ветер. Мы достигли Питиузских островов и в скором времени рассчитывали бросить якорь в благословенном Валенсийском порту, но случилось непредвиденное.

Молодой моряк умолк и опустил голову. Губернатор в тревожном нетерпении поторопил его:

– Прошу вас, сеньор Дорадо, продолжайте!

Вышеозначенный сеньор вновь взглянул на него:

– У острова Ивиса «Смирение» подверглось пиратскому нападению.

Губернатор ахнул.

– Пираты напали внезапно. Мы даже не успели зарядить орудия, как были атакованы судном врага. Нас взяли на абордаж, перебили большую часть команды. Меня, моих помощников и адмирала де Сепульведа связали и бросили в трюм. Крики, стоны раненых, отчаянные мольбы о пощаде, обращенные к проклятым головорезам, до сих пор стоят у меня в ушах. А перед глазами жуткая картина: в радиусе четверти кабельтова вокруг «Смирения» вода окрасилась в красный цвет, и на волнах плавали десятки обезображенных трупов. Пираты добили всех раненых ударами абордажных топоров и сбросили тела в море.

Губернатор от волнения схватился за сердце.

– Как я уже говорил, – невозмутимо продолжал Лагарт, – нас с адмиралом связали и бросили в трюм, но вскоре выволокли оттуда и потащили к главарю разбойничьего судна. Ухмыляющийся развязный тип, перепачканный кровью и пороховой гарью, в чьем облике отсутствовал даже намек на человечность, назвал свое имя. И оно повергло нас в ужас. Мы имели дело с самым жестоким пиратом Западного Средиземноморья…

– Кто? Кто это был? – не сдержавшись, воскликнул губернатор Валенсии, перебив рассказчика.

Он не заметил холодного коварного огня, блеснувшего в его глазах.

– Нас пленил Энцо Феретти по прозвищу Поющий Неаполитанец, капитан пресловутой пиратской посудины «Акула».

– Святые угодники! – губернатор задышал часто и тяжело, впечатленный реалистичностью трагического повествования, что привело его в крайнее возбуждение.

Он взял со стола колокольчик и позвонил, призывая слугу. Когда тот явился, дон Бернардо прерывисто проговорил: