Революция

Мартин сунул ногу в стремя, сел в седло, от времени вытертое до блеска, поерзал, устраиваясь поудобней. И вокруг инженера человек двести – пышноусые, до черноты загорелые, в шляпах разного рода и вида, обмотанные патронташами, в куртках чарро или в подобии обмундирования – сделали то же самое. У каждого на боку висел револьвер или пистолет, к седлу был приторочен карабин, а у иных имелись сабли армейского образца или длинные мачете. Эскадрон получил приказ двигаться к югу Эль-Гуахе между железной дорогой и рекой Лаха до соприкосновения с противником. На тот вполне вероятный случай, если придется взорвать мост в Лос-Оливос, вьючные мулы везли динамит, детонаторы, запальные шнуры.

Кавалеристы выстроились в колонну по двое. Другие эскадроны, вздымая пыль, уже уходили рысью на север. Хеновево Гарса, повернувшись назад, одной рукой опираясь о луку, а в другой держа шляпу, в последний раз оглядел свое войско. Потом задержал взгляд на Мартине. Под отвесными лучами полуденного солнца морщины на лице казались глубокими, как борозды на маисовом поле, а старый шрам, доходивший до угла рта, делал сообщническую улыбку шире.

– Гляди веселей, инженер. Это всего лишь очередной бой. Сколько их уже было.

– Да, еще один…

Гарса надел шляпу с подтеками пота, со следами машинного масла и земли, потуже затянул шнурок под подбородком.

– Нет другого пути. Хочешь вывести клопов – сожги циновку.

Они дали коням шпоры и медленно двинулись вперед вместе с колонной вдоль полотна железной дороги. Покуда шли шагом, Макловия Анхелес держалась рядом и ступала твердо, ухватившись за стремя и высоко вскинув голову не то с гордостью, не то с вызовом. Шаль спустилась на плечи, и яркий солнечный свет переливался на заплетенных в косу смоляных волосах. Но мало-помалу она отставала, а когда скомандовали перейти на рысь и Мартин в последний раз оглянулся на сольдадеру, она уже исчезла за густой завесой взметенной эскадроном пыли.

Он уже усвоил, что война состоит из двух равных частей – ожидания и неизвестности. Не зная всей картины, ты идешь оттуда сюда, выполняешь приказ, не зная в точности, что происходит, наконец попадаешь под огонь и лишь тогда можешь понять то, что видишь. Ты оказываешься то среди тех, кто отважно идет вперед, то среди тех, кто спасается бегством, и ни то ни это не связано напрямую с общим итогом. Так часто приходится бежать в час победы и упорно драться при поражении. И в сумятице боя очень редко понимаешь, на чьей стороне перевес, кто одержал победу.

Именно это и происходило сейчас. Мартин только что заминировал опоры моста в Лос-Оливос, древнего сооружения из железа и дерева, чтобы каррансисты не смогли перебросить с юга подкрепление, и, оставив в засаде четверых помощников с приказом поджечь шнуры, если появится противник, возвращался в расположение своего эскадрона. Они всемером ехали шагом, приноравливаясь к ходу мулов, нагруженных боеприпасами, к месту сбора, которое майор выбрал на вершине невысокого увала, неподалеку от развилки дорог. Чем дальше было от реки, тем слышнее становился шум боя, доносившийся с севера, с Эль-Гуахе.

– Сцепились, – сказал кто-то.

Гарса и сотня его кавалеристов, спешившись, стояли на пологом холме. Остальные небольшими разъездами рассыпались по округе, обследуя местность – плоскую, как стол, равнину, изрезанную во всех направлениях оросительными каналами. Майору и его людям было приказано не только удерживать мост, но и найти пути обхода этих каналов, которые могли застопорить решительное наступление на Селайю, назначенное на завтра.

– Ну как там дела, инженер?

– Все в порядке.

Мартин спрыгнул с коня и подошел поближе к Гарсе, вглядывавшемуся в Эль-Гуахе. Майор явно был чем-то озабочен.

– Скверное место… Гладко слишком, укрыться негде. И каналы эти… Попробуй-ка обойди их… А залечь за ними удобно. Генерал Обрегон знает, где окопаться.

Мартин показал на север:

– А там что? Известно что-нибудь?

– По звукам судя, сопротивляются отчаянно.

– Значит, наши наступают на Селайю.

– Так и есть. А Эль-Гуахе в наших руках… Или вот-вот будет.

Гарса достал часы, открыл крышку, взглянул на циферблат. Потом, словно бы для верности, – на солнце.

– Меня вот что удивляет, – заметил Мартин. – Мы не видим кавалерию Каррансы. А ей бы надо уже быть где-то поблизости и прощупать нас…

– Меня, кум, самого это удивляет. Я об этом думаю целый день.

Нещадно шпоря коня, примчался запыленный и усталый вестовой. Доложил, представившись по форме, что долго разыскивал эскадрон. Приказано обойти Эль-Гуахе с юга и выйти к шоссе и к железной дороге. Майор велел трубить сбор, и вскоре они выступили, выслав головной дозор. Приходилось подолгу искать обходные пути: дорогу им то и дело перерезали оросительные каналы. Вдали по-прежнему не утихал шум боя, который явно сдвигался к Селайе.

– Вроде бы уже у Креспо, – с довольным видом сказал Гарса. – Стало быть, дела неплохи.

Вскоре из рощицы серебристых тополей, частично закрывавших обзор, вынырнули сержант Твоюжмать и двое его людей, запыхавшихся от скачки.

– Конные, майор. – Он показал на северо-восток.

– Близко?