Революция

– Мятеж все же был трагической паузой, – сказал он. – Но она завершилась. И хотя революционеры ненавидят и преследуют испанцев, Мартина они уважали. Или, быть может, он сумел внушить им уважение к себе. И это сыграло нам на руку: помогло нашим интересам на севере. Шахты снова работают на полную мощность, и сведения о них мы получаем самые благоприятные.

– Да, разумеется, – кивнул Улуа. – Но я имел в виду политическую сторону.

Агирре ненадолго задумался.

– Нас больше интересует рентабельность. А насколько я знаю, технические усовершенствования, которые этот юноша внедрил в Пьедра-Чиките, оказались чрезвычайно полезны. Ведь это так?

– Бесспорно, – скрепя сердце признал мексиканец. – Но речь не об этом.

– Одно связано с другим. Как я уже сказал, Мартин – отличный специалист. Отсылать его отсюда было бы ошибкой.

– Вам решать, – неприязненно ответил Улуа, тоном своим давая понять, какое решение принял бы он сам. Потом достал толстый бумажник русской кожи и поднял палец, требуя у официанта счет.

Маркиз в нерешительности барабанил пальцами по скатерти. Размышлял.

– Его, к примеру, работа об ударно-вращательном бурении просто великолепна. Школа горных инженеров даже намерена ее опубликовать.

– В самом деле? Кто бы мог подумать… – Улуа надел очки и стал изучать счет, брюзгливо кривя губы. – Хотелось бы почитать.

Искушение было слишком сильно. Мексиканец просто подставился, тем более что Мартину все делалось безразлично. Чересчур безразлично, чтобы спускать такое.

– Текст моей статьи лежит у вас в кабинете. Я послал вам машинописный экземпляр месяца два назад.

Маркиз улыбнулся не без ехидства, оценив этот выпад. Вероятно, исполнение приговора будет отсрочено. Что касается Улуа, то брошенный им искоса взгляд смутил бы и матерого уголовника.

– А-а, ну да, конечно… Экземпляр.

Поднялись из-за стола, и о будущности Мартина речи больше не заходило. Суд удаляется на совещание, мрачно подумал он. Все трое уже собирались спуститься по лестнице, но вынуждены были задержаться на площадке – навстречу, направляясь в один из отдельных кабинетов, шли несколько человек. Дюжий охранник – борт пиджака у него, заметил Мартин, был оттопырен пистолетом – заступил им дорогу и попросил чуточку обождать.

– Вот оно что, – сказал маркиз. – Здесь Рауль Мадеро, один из братьев нашего президента.

– Вы знакомы? – удивился Улуа.

– Мы с ними плыли в Веракрус на одном пароходе: он из Гаваны, я из Сантандера… Сидели за капитанским столом, и как-то раз нам представилась возможность поговорить.

– Президент тоже здесь, – сказал мексиканец.

Он оказался прав, и все трое обнажили головы. В окружении своей свиты по лестнице поднимался и Франсиско Игнасио Мадеро. Мартин не видел его с того дня, когда был взят Сьюдад-Хуарес, и нашел, что Мадеро переменился к худшему. Даже по сравнению с недавними фотографиями в газетах. Бывший лидер революции совсем облысел, а под близорукими глазами набухли синеватые мешки.

– Сеньор маркиз де Санто-Амаро, – сказал Рауль Мадеро при виде Луиса Марии Агирре.

Охранник отступил, давая им возможность обменяться сердечным рукопожатием и вспомнить встречу на борту «Альфонсо XIII». Эмилио Улуа тоже узнали и любезно приветствовали. Рауль Мадеро представил маркиза брату, и они завели на лестнице беседу, меж тем как Мартин скромно держался в сторонке. Но Мадеро внезапно узнал его.

– Черт возьми, – высказался брат президента.

Мартин поклонился с застенчивой улыбкой. Рауль Мадеро – элегантный, вылощенный, с гладко зачесанными назад и чуть напомаженными волосами – в два прыжка непринужденно подскочил к нему и заключил в объятия.

– Какой сюрприз! – воскликнул он радостно. – Вот уж сюрприз так сюрприз!

Присутствующие переглянулись несколько растерянно. Президент был удивлен не меньше, чем Агирре, Улуа и все прочие.

– Неужели не помнишь, Панчо? – обратился к нему Рауль. – Наш друг из Хуареса. Это ведь он заминировал мосты, чтобы янки не сунулись, и остановил эшелон федералов на Монашьем Бугре.

Франсиско Мадеро морщил лоб, напрягая память.

– Тебе представили его на таможне: он был в отряде Вильи. В разгар боя. Это же тот самый испанец, которого звали «инженер».

Лицо президента просветлело.

– Ах, ну да… Разумеется.

Он величаво выступил вперед и с улыбкой протянул Мартину руку. Агирре и Улуа онемели, а Рауль сказал им:

– Не знаю, в каких вы отношениях, но нашему делу этот юноша оказал громадные услуги. – И ласково взглянул на него: – Мартин, если не ошибаюсь? Верно?

– У вас прекрасная память, дон Рауль, – ответил инженер. – Мартин Гаррет Ортис.

Тот весело похлопал его по плечу:

– Как можно забыть имя товарища по оружию?

– Это честь для меня.

– Бросьте, это для нас честь! И подумать только – когда все кончилось, ушли, скромненько и незаметно, вернулись к своим делам. – Он сдвинул брови, припоминая. – Вы вроде занимаетесь эксплуатацией шахт, верно?

– Совершенно верно. В Пьедра-Чиките, штат Чиуауа.

– И ничего не стали просить или вымогать… Не в пример другим.

– Чего можно требовать за то, что сделал свою работу?