Революция

– Я и не забываю, но только что доказал вам, что результат как раз обратный. Очевидная выгода. Так что покамест сохраним для компании нашего неустрашимого инженера. Если вы не будете возражать, а в Пьедра-Чиките сумеют на какое-то время обойтись без него, давайте-ка оставим его здесь недели на две-три.

Дон Эмилио поморщился:

– Здесь, в столице?

– Да.

– А с какой целью, дон Луис?

– Смазывать шестеренки, чтобы веселей крутились.

– А я что буду смазывать?

– Увидим.

Они уже подошли к серому фасаду «Гиллоу» и остановились под двойным навесом, разглядывая плотный людской поток, лившийся между улицами Платерос и 5 Мая. Улуа раздумывал, хмуря брови.

– Что ж, это можно… – осторожно сказал он наконец. – Если только ненадолго.

– Ненадолго. Речь пойдет о дипломатической операции – сугубо частной и негласной. Мартин – человек образованный и сведущий, к тому же умеет расположить к себе, а вместе с тем может написать учебник по горнорудному делу, который, господи прости, поможет при общении с революционерами. Вы же слышали Рауля Мадеро. Так что используем его дарования.

– С тем условием, что он будет полностью держать меня в курсе дела, – с нажимом произнес Улуа.

– Как же иначе? Вы с вашими связями, с вашим влиянием укатаете ему дорожку. Главное – внедрить его, куда понадобится.

Мартину его будущее представлялось не так отчетливо:

– Я ведь разбираюсь только в горнорудном деле и в металлургии.

Агирре саркастически хмыкнул:

– И еще, кажется, как мосты в Хуаресе минировать.

Улуа по-прежнему одолевали сомнения:

– Знаете, дон Луис, тут я склонен с ним согласиться… Вы в самом деле полагаете, что он справится?

– Уверен.

– Позвольте мне сказать… – хотел возразить Мартин.

Маркиз прищелкнул языком:

– Если собираешься противоречить мне – нет, не позволю.

Мексиканец распрощался и ушел. Швейцар в ливрее с галунами, взяв под козырек, толкнул перед маркизом и Мартином створку вертящейся двери. Когда они вошли, пришлось посторониться и снять шляпы – в этот самый миг по лестнице в роскошный вестибюль спустились три очень элегантные дамы. Прежде чем продолжить путь, одна с мимолетным интересом взглянула на Мартина. Агирре улыбнулся:

– Если все пройдет хорошо, тебя, мой мальчик, ждет блестящее будущее.

– А если плохо?

– Тогда, само собой, мы с тебя взыщем. Дон Эмилио снимет с тебя голову, а я мешать не стану.

Он увидел ее на следующий день, едва лишь переступив порог «Жокей-клуба», словно изразцы на стенах, возведенных еще при испанцах, огромные окна и окна слуховые были намеренно расположены так, чтобы свет ударил именно туда, где стояла она. На ней было платье под цвет глаз – глаз удивительной голубизны, будто вобравших в себя весь этот свет и оттого сиявших еще ярче. Она была невысокая, статная, с иссиня-черными волосами, собранными в два узла, с индейскими чертами лица, которые доказывали бы, что в ней нет ни единой капли испанской крови, если бы необыкновенный цвет этих мерцающих, как диковинные минералы, глаз, какие бывают лишь у жителей северных широт, не порождал сомнения в чистоте ее расы.

Мартин довольно долго наблюдал за ней издали, стараясь, чтоб это было незаметно. Он пришел сюда, сопровождая маркиза и Эмилио Улуа; пришел пешком, благо отель был совсем рядом, и первые полчаса был занят приветствиями и представлениями. Вся финансовая, промышленная, политическая и военная элита Мехико собралась здесь. И все было по высшему разряду – похрустывали накрахмаленные платья дам, мелькали веера, и до самого купола «Дома с изразцами» все пространство залов, лестниц и салонов тонуло в сигарном дыму и полнилось гулом голосов.

Рукоплесканиями встретили и появление Франсиско Мадеро, и окончание его краткой речи, в которой он поблагодарил собравшихся и произнес несколько избитых истин о социальной справедливости и прогрессе, перед тем как вышколенные официанты стали разносить напитки. Мартин отделился от маркиза и Эмилио Улуа, когда те предались активному светскому общению. Там его ничего не интересовало. Он взял с подноса бокал шампанского и поглядел по сторонам. Голубоглазая девушка стояла возле каменного фонтана и оживленно беседовала с другими гостями. Высокая немолодая дама в черном, постоянно находившаяся рядом, явно была ей не посторонней.

– Очень хороша, не находите?

Мартин обернулся. Перед ним стоял человек в военной форме с капитанскими звездочками в петлицах – сухопарый, с тонко выстриженными усиками, с черными как уголь и такими же блестящими волосами и очень живыми глазами. Типичнейший мексиканец. Он стоял спиной к колонне и приветливо, хотя, быть может, слишком самоуверенно улыбался, поднося к губам бокал. На вид он был ровесником Мартина.

– Очень, – согласился Мартин.

– Ее зовут Йунуэн Ларедо.

– Йунуэн?

– Это имя, принятое у индейцев-майя, кажется. Значит «царица озера» или что-то в этом роде.

– Ей подходит, – сказал Мартин. – Если бы не такие светлые глаза…

– Она, по-вашему, похожа на индианку?

Инженер не ответил, потому что не понял, был ли это проходной вопрос в светской беседе или же подвох. Прочитав его мысли, офицер поспешил успокоить его и сказал учтиво: