Революция

– Поверьте, далеко не все из тех, кого я знаю, согласятся с вами, – вздохнул Рауль. – Но расскажите, как вы и что? Судя по тому, что бываете в «Гамбринусе», дела идут неплохо? А что вас привело в столицу?

Мартин показал на Агирре и Улуа:

– Сеньор маркиз и дон Эмилио – мои начальники. И владельцы этих шахт.

– Им повезло, что у них такой подчиненный.

Президент и его свита уже прощались и входили в кабинет. Рауль извинился. У нас переговоры, сказал он. Деловой ужин.

– Если бы не это, с удовольствием побеседовал бы с вами еще.

Улуа и маркиз все никак не могли опомниться от изумления. Рауль Мадеро весело взглянул на них и положил руку на плечо Мартину.

– Берегите этого юношу: это не человек, а чистое золото… Сеньор маркиз, если не ошибаюсь, мы с вами договаривались, что как-нибудь на днях вы встретитесь с моим братом.

– Да-да, – наконец пришел в себя Агирре. – Спасибо, что так любезно напомнили. Я только ждал подходящего времени…

– Ну вот и дождались, – сказал Рауль, подумав. – Завтра Панчо чествуют в «Жокей-клубе» – это здесь неподалеку, в «Доме с изразцами». Позвольте вас пригласить, а там уже мы найдем возможность устроить вам беседу наедине. Как вам такой вариант?

– Замечательно, дорогой друг.

– Вот и прекрасно, – Рауль Мадеро обратился к Улуа: – Приглашение, разумеется, распространяется и на вас. – Он снова улыбнулся Мартину. – И на сеньора инженера, с которым мне будет так приятно выпить по рюмочке за прежние времена.

С этими словами он достал три визитные карточки и вручил каждому.

– Рассчитываю на вас, сеньоры.

Выйдя из дверей «Гамбринуса» на улицу Сан-Франсиско, и Луис Мария Агирре, и Эмилио Улуа не сразу обрели дар речи. Лишь когда позади остался застекленный фасад кабаре «Ла Перла», маркиз разверз уста.

– Одна-ако, – протянул он.

Покачивая эбеновой тростью с серебряным набалдашником, он искоса рассматривал Мартина так, будто видел его впервые.

– Так, значит, слухи? – проговорил он через три шага.

Они шли в сторону площади Сокало в толпе прохожих, вместе с экипажами и всадниками заполнявшими тротуар и мостовую. Изредка с шумом проезжал автомобиль. Слепой аккордеонист выводил мелодию, в которой с большим трудом можно было распознать вальс «Голубой Дунай», а рядом птицы в клетках вытягивали билетики с предсказаниями судьбы. Здесь, в самом центре столицы, почти все были одеты на европейский манер.

– Для слухов все это чересчур основательно, – продолжал маркиз.

– Да, неудобно получилось… – пробурчал дон Эмилио не то растерянно, не то негодующе.

Агирре задумчиво кивнул:

– Наш друг по Хуаресу, аттестовали его братья Мадеро.

– Который заминировал мосты и остановил эшелон федералов, – мстительно вспомнил Улуа.

– Удивительно.

– Тут напрашиваются иные определения.

Маркиз продолжал смотреть на Мартина.

– Что за чертовщина, мой мальчик?.. Такого я никак не ожидал.

– Отсюда это трудно понять, дон Луис, – попытался оправдаться тот.

– Отсюда… оттуда… да откуда ни смотри – не поймешь.

– Я не собирался по доброй воле встревать…

– И зря! – Агирре ткнул тростью назад. – Проявил бы добрую волю – сейчас обедал бы с президентом.

– Все это очень пагубно скажется на нашей репутации, – подавленно сказал Улуа. – «Минера Нортенья» и концерн «Фигероа» не должны…

Маркиз жестом прервал его. Потом остановился и уставился себе под ноги. А когда поднял голову, спутники увидели у него на лице едва ли не улыбку.

– Я бы не стал выражаться столь категорично, дон Эмилио. Мы видели весьма сердечное отношение… Может быть, мы и в выигрыше останемся…

– В выигрыше?

– Да.

Он двинулся дальше, его спутники – следом, и у церкви, где торговали жареной кукурузой с лотка, они свернули налево. По соседству, на другом углу, стоял отель «Гиллоу», где жил маркиз. Там же был забронирован номер и для Мартина.

– И что же нам с ним делать? – нетерпеливо спросил Улуа.

Агирре пожал плечами и ответил ехидно:

– Вас тешит мысль выставить его на улицу?

Мексиканец окинул Мартина взглядом, полным самой искренней неприязни:

– Признаюсь, соблазн велик.

– А я и в этом пункте не был бы столь категоричен… Очевидно же, что он в фаворе у Рауля Мадеро и пользуется благосклонностью президента.

– И что с того?

– Да то, что это укрепляет нашу позицию. И приоткрывает перед нами дверку чуть пошире.

Мексиканец скривил губы:

– Виноват, не понимаю.

– Как вы, наверно, догадываетесь, я сюда не туристом приехал. В нашем положении всякое даяние – благо. Особенно сейчас, когда концерн «Фигероа» вот-вот купят французы из компании «Пеньяройя», ради чего я, собственно говоря, и оказался здесь – объяснить ситуацию новому правительству и добиться от него поддержки… Теперь понимаете?

– До этого места понимаю.

– Нам сейчас все может сгодиться. А только что в «Гамбринусе» этот юноша набрал на табло весьма высокий балл.

– Не забывайте, что этот, с позволения сказать, юноша, мог втравить нас в большую беду.