Рубиновый лес. Дилогия

– Прикорми огонь, – прошептал торговец ему на самое ухо, отодвинув чёрную длинную прядь волос с блестящими бусинами, вплетёнными в них Маттиолой. – Прикорми плотью, звериной иль людской, но лучше бы людской, да. Потом сядь рядышком и скажи, зачем желаешь ты его милости, чего ты хочешь от него. Только честно говори, ничего не утаивай! Ответит он тебе если не тотчас, то скоро. Всегда отзовётся огонь, коль будет сыт.

Ллеу фыркнул насмешливо, пихнул торговца в грудь и, обозвав его блаженным, ушёл оттуда спешно, отвергнув его речи, что на словах, что на деле. Снова задёрнул лицо капюшоном, возвратился в замок и, стараясь не думать о них, нырнул в постель рядом с ещё не остывшей жаровней, надеясь поскорее уснуть. Он не был настолько глуп, чтобы верить в пьяные байки первого встречного… Но вот чтобы вспомнить о них год спустя, когда истинный господин умирал у него на руках, а старые боги по-прежнему хранили молчание, – более чем.

– Спаси Круг от раздора, меня от плахи спаси, – шептал Ллеу в жёлто-бирюзовое пламя, лижущее стенки костровой чаши, будто бы оно до сих пор было голодно и не отведало три селезёнки, сердца и лёгкие безродных воров, казнённых часом ранее. – Не помогают мои припарки. Никакие ритуалы, никакой сейд не помогают, и Волчья Госпожа тоже безмолвствует. Устал я молиться тем, кто равнодушен. Буду теперь молиться тебе, если услышишь. Только скажи, что делать нужно, дабы истинному господину жизнь продлить, и если не исправить им учинённое, то хотя бы отсрочить плату за него. Скажи, и я сделаю всё…

«Так внемли же, сейдман, новому своему богу!»

Впервые Ллеу ответили прежде, чем он успел договорить. Нет, Ллеу ответили впервые вообще. Огонь оказался не только жаден и требователен – этого было у него не отнять, – но и бескрайне отзывчив, даже чуток. Ему не нужны были бутыли с клубничным вином, которые Ллеу каждое полнолуние нёс в нефритовый неметон к алтарю Совиного Принца. И связки собственноручно собранных им на болотах редких трав, которые он старательно перевязывал и сушил для Волчьей Госпожи, не нужны были тоже. Ни свежие ягоды, как для Кроличьей Невесты, ни пресная крестьянская похлёбка, как для Медвежьего Стража. Ему нужна была только кровь – и не Ллеу, а чужая, да побольше, пожирнее. Не такая уж высокая цена за то, чтобы наконец-то быть услышанным.

Чтобы наконец-то чувствовать, что ты делаешь всё это не зря.

Ллеу и правда не был глупцом. Знал он, что вовсе не с огнём говорит и не с каким-то там «владыкой», ибо нет богов кроме четверых и быть не может. То было нечто другое, первозданное, дикое… Но раз оно хотело, чтобы Ллеу признал его таковым, так он и сделал. Истинное его имя было Ллеу хорошо известно, как и всем жителям Круга, но вслух он его никогда не произносил. Это было не важно, ведь уже через два дня после первой молитвы истинный господин снова смог самостоятельно подняться с постели, а ещё через два – пировать вместе с дочкой, любимой наследницей, чьё Вознесение так грезил увидеть.

Ллеу часто взвывал к четвёрке богов, но ни разу никто из них не откликнулся.

Зато откликнулся Дикий, и Ллеу никогда о том не жалел.

3

Как расцвела омела, прежде чем опасть

С тех пор как Омела из рода Керидвен родилась в снежном туате в снежную же метель, всю жизнь её преследовал голос из пламени.

«Великой станешь», – шептали свечи из синего воска, зажжённые над детской колыбелью с дымящейся травой-ворожеей, укрепляющей силы и здоровье дарующей, защищающей новорождённых от сглаза и злых языков.

«Первой будешь», – шептал чадящий камин сквозь треск кедровых поленьев, возле которого кормилица баюкала дитя на руках.

«Отрадой всех прошлых и будущих королей», – шептали даже фонари, которые няня-весталка держала над её головой, пока они вместе читали.

«Слушай меня, милый волчонок, и всё случится, – добавлял огонь ласково каждый раз, когда Омела смотрела в него подолгу, заворожённая стрекотом, который ещё не могла разобрать, но который уже тогда проникал к ней под кожу, окучивал зелёный стебель внутри её сердца, взращивая вокруг него ядовитые шипы вместо цветочных листьев. Невыносимо голоден был тот огонь, но терпелив и лишь поэтому мягок. – Я укажу тебе путь. Следуй ему, как следуют все волки за своей Госпожой, и ждут тебя благие свершения. Ждут тебя победы и подвиги, достойные Тир-на-Ног и имени твоего предка».