Руфь (Без указания переводчика)

У него въ лиц что-то особенное; оно очень красиво! сказала она тихо; но предметъ этотъ мало занималъ Беллингема и онъ не поддержалъ разговора.

ГЛАВА VI

На слдующій день погода стала ясная и веселая; земля вступила въ полный союзъ съ небомъ, и каждый спшилъ изъ гостиницы насладиться свжею красотою природы. Руфь никакъ не подозрвала, что на нее обращено вниманіе; быстро проходя мимо гостиницы, она не взглядывала на окна и на двери, откуда не, одинъ любопытный наблюдатель слдилъ за нею взорами, высказывая своя замчанія насчетъ ея положенія и наружности.

— Она прехорошенькая! замтилъ одинъ джентльменъ выходя изъ-за завтрака, чтобы взглянуть на Руфь, которая возвращалась въ это время съ утренней прогулки.

— Я думаю, ей не боле шестнадцати. Какой у нея скромный и невинный видъ въ этомъ бломъ плать!

Жена джентльмена, занятая исполненіемъ прихотей хорошенькаго мальчугана и не видвшая скромно и робко шедшей двушки, могла только отвтить на это:

— Прекрасно, нечего сказать! Какъ не стыдно пускать сюда такихъ людей. Какъ подумаешь, что эдакая мерзость подъ одною съ тобою кровлею! Отойди, мой другъ, не длай ей чести твоимъ вниманіемъ.

Мужъ вернулся къ завтраку и принялся истреблять ветчину съ яйцами, выслушивая приказанія своей жены. Не могу сказать, ветчина ли, или приказанія располагали его къ повиновенію; ршите это сами.

— Ну, Гарри, теперь поди посмотри готовы ли кормилица съ ребенкомъ идти съ тобою гулять. Не надо терять времени въ такое прекрасное утро.

Возвратясь, Руфь увидла, что мистеръ Беллингемъ еще не сходилъ внизъ; она разршила себ еще полчаса прогулки. Бродя по селенію, стараясь подсмотрть каждый переливъ солнечнаго свта въ пейзаж, среди холодныхъ каменныхъ стнъ домовъ, далеко уходившихъ воздушною перспективою въ свтлую даль, Руфь прошла мимо маленькой лавки. Въ ту самую минуту оттуда выходили кормилица съ ребенкомъ и маленькій мальчикъ. Ребенокъ сидлъ на рукахъ у кормилицы съ яснымъ достоинствомъ, съ царственнымъ спокойствіемъ на лиц. Его нжное, свженькое, какъ персикъ личико было по истин соблазнительно, и Руфь, всегда очень любившая дтей, приблизилась, чтобы поласкать это маленькое существо. Посл первыхъ заигрываній, она наклонилась поцловать малютку; но въ то же мгновеніе маленькій Гарри, становившійся все красне, съ той минуты какъ началась игра, быстро вытянулъ правую ручонку и изо всей моча ударилъ Руфь въ лицо.

— О, срамъ, сэръ! вскричала кормилица, схвативъ его за руку: — какъ вы смли позволить себ это, когда леди такъ ласкова съ Сноси?

— Она не леди! гнвно вскричалъ мальчикъ: — она гадкая, развратная двка — это мама говорила! она не сметъ цловать нашу Сноси!

Кормилица въ свою очередь покраснла. Она знала, что все это онъ слышалъ отъ старшихъ, но какъ же можно было высказывать это прямо въ лицо изящной, молодой леди!

— Вотъ какія сплетни доходятъ до дтей, сударыня! оказала она наконецъ съ сожалніемъ, обращаясь къ Руфи. Та стояла блдная и неподвижная, подъ вліяніемъ новой мысли, мелькнувшей у нея въ ум.

— Это не сплетни, это правда, кормилица; не сама ли ты говорила тоже самое? — Ступай прочь, гадкая женщина! прибавилъ мальчишка въ дтской ярости противъ Руфи.

Къ великому облегченію кормилицы, Руфь пошла прочь, пошла смиренно и кротко, тихими, нетвердыми шагами и съ поникшею годовою. Но повернувшись, она увидла кроткое и грустное лицо горбатаго джентльмена, сидвшаго у открытаго окна надъ лавкою; онъ былъ грустне и серьозне обыкновеннаго, и Руфь прочла въ его взгляд выраженіе глубокаго огорченія. Такимъ образомъ, единодушно осужденная и дтствомъ и зрлымъ возрастомъ, она робко вошла въ домъ. Мистеръ Беллингемъ ожидалъ ее въ зал. Ясная погода возвратила ему всю его веселость. Онъ болталъ безъ умолку, ne дожидаясь отвта; Руфь приготовляла пока чай, силясь унять свое сердце, сильно бившееся отъ напора новыхъ идей, внушонныхъ ей утреннимъ приключеніемъ. Къ счастію отъ нея требовались по временамъ только самые односложные отвты; но эти немногія слова она произносила такимъ убитымъ и печальнымъ тономъ, что онъ наконецъ удивилъ Беллингема; ему стало непріятно, что ея расположеніе духа не гармонируетъ съ его собственнымъ.

— Что съ вами сегодня, Руфь? Право, вы пренесносны! Вчера, когда все было такъ мрачно и вы должны были замтить, что мн невесело, я только и слышалъ отъ васъ, что восторженные возгласы; сегодня же, когда всякое существо радуется, у васъ самая несчастная, убитая мина. Право, не мшало бы вамъ поучиться нсколько сочувствовать мн.

Слезы быстро покатились но щекамъ Руфи, но она молчала. Ей невозможно было высказать размышленій, которыя только-что развились въ ея ум насчетъ положенія, въ которое она была отнын поставлена; она думала, что онъ будетъ огорченъ немене ея самой тмъ, что произошло въ то утро; она боялась даже упасть въ его собственномъ мнніи, расказавъ ему какъ смотрятъ на нее другія; ктому же и невеликодушно было бы говорить ему о страданіяхъ, которымъ причиною онъ самъ.