Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В развитой, расширенной форме эти доводы были повторены в переданном одновременно с грамотой письме К.П. Бжостовского гетману В. Госевскому. Тот, очевидно, рассчитывал, что гетман сможет познакомить с ними советников царя в Москве. Он доказывал, что казацких послов можно допустить к участию в переговорах только с совещательным («воздержательным») голосом, чтобы они могли лишь изложить свои предложения, но не вмешивались бы в самый ход переговоров, которые из-за их вмешательства могли бы кончиться неудачно. Такая линия поведения, — доказывал К.П. Бжостовский, — соответствовала бы и русским интересам («и нам, и царю его милости велми то надобно, чтоб они не все ведали»). Заслуживает внимания и высказанное этим политиком соображение, что не следует добиваться, чтобы в переговорах наряду с представителями Запорожского Войска участвовали посланцы сторонников Выговского: если бы в переговорах приняли участие «те казаки, которые есть на стороне Его королевской личности… потом бы и нам тесно было от их речей»[2253].

Эти доводы не повлияли на изменение позиции русской стороны. 28 мая Алексей Михайлович предписал послам потребовать от комиссаров в течение двух недель дать ответ, готовы ли они действовать «безо всякие проволоки по вашему образцовому писму… не убавливая ничего». Если ответ будет отрицательным или комиссары будут тянуть с ответом, то следует прервать переговоры, казацкому посольству ехать на Украину, а «великим» послам — в Москву[2254]. Этот документ говорит не только о твердой позиции, занятой правящими кругами в Москве, по вопросу о принадлежности Украины. Он говорит также о том, что продолжению переговоров в Москве перестали придавать серьезное значение. События развивались в таком направлении, что все более становилось ясно, что спорные вопросы будут в ближайшее время решаться не за столом переговоров, а на поле боя.

Важнейшим событием, которое резко ухудшило международное положение России, стало заключение мирного договора между Речью Посполитой и Швецией. Переговоры о мире между Речью Посполитой, Австрией и Бранденбургом, с одной стороны, и Швецией, с другой, начались в январе 1660 г. под Гданьском в Оливском монастыре. Для участия в переговорах в Гданьск прибыл Ян Казимир со своим двором. Переговоры велись при посредничестве французского посла А. де Люмбра.

Швеция, столкнувшись с враждебной коалицией, утратив часть своих территорий на южном побережье Балтики, готова была удовлетвориться миром, который бы восстанавливал довоенное положение. Что касается Речи Посполитой, то следствием похода Хованского стало вопреки расчетам русских политиков стремление короля и сенаторов скорее заключить мирный договор[2255]. Переговоры об условиях мира начались 26 января н. ст. Уже на первом этапе переговоров шведские политики дали понять, что готовы заключить мир и уступить Мальборк и Эльблонг, если Ян Казимир откажется от притязаний на шведский трон, а Речь Посполитая откажется от притязаний на Ливонию

[2256]. Ряд трудностей, правда, возник потому, что союзники Речи Посполитой — Австрия и Бранденбург — не были столь же заинтересованы в быстром заключении мира, как король и сенаторы. Устранению трудностей способствовала смерть короля Карла Густава, после чего в шведской политике окончательно возобладало стремление к миру. К 16 апреля н. ст. были урегулированы все спорные вопросы в отношениях между Речью Посполитой и Швецией[2257]

. Окончательный текст соглашения между Швецией и ее противниками был подписан ночью с 3 на 4 мая н. ст.[2258].

В обмен на возвращение утраченных шведами земель в Померании Речь Посполитая получила обратно те прусские крепости, которые еще находились в руках шведов. Одно из условий договора предусматривало освобождение курляндского герцога и возвращение ему его княжества, которое к этому времени было почти полностью очищено от шведов. Важным новшеством был отказ Речи Посполитой по «вечному миру» от каких-либо притязаний на шведские владения в Ливонии. Интересы Русского государства это условие затрагивало тем, что по Оливскому миру признавались шведские права и на те шведские владения в Ливонии, которые в 1656–1657 гг. были заняты русскими войсками. Это, несомненно, должно было создать трудности для русских дипломатов на будущих мирных переговорах со Швецией. Но главное значение договора заключалось, конечно, в том, что освободившиеся военные силы теперь могли быть переброшены на восточный фронт.