Шепчущий во тьме

Сегодня сделал ужасное открытие. Еще раз обследовал чердак и обнаружил резной ларь – очевидно, сработанный в Голландии, – полный колдовских книг и манускриптов. Все они необычайно древние, такие мне здесь еще не попадались. Среди них греческий перевод «Некрономикона», нормандско-французская «Книга Эйбона» и первоиздание “De Vermis Mysteriis” Людвига Принна. Хуже их всех оказалась старинная книга в кожаном переплете, писанная на вульгарной латыни странным, неразборчивым почерком Клэса ван дер Хайля – похоже, дневник, который он вел с 1560-го по 1580 год. Я расстегнул почерневшую серебряную застежку и раскрыл пожелтевшие листы – изнутри выпорхнул цветной рисунок монструозного существа вроде цефалопода, клюворотого и многорукого, с желтыми очами и некими отвратно-человекообразными чертами в облике.

Я никогда прежде не видел столь отвратительной и кошмарной формы. На передних и задних лапах, а также на головных придатках зверя располагались причудливо загнутые когти, живо напомнившие мне об огромных темных призраках, тянувших ко мне лапы по всему дому. Демон находился на огромном троноподобном пьедестале, покрытом неизвестными иероглифами, несколько напоминавшими китайские. Образ вверг меня в такой глубокий и пронзительный испуг, что я попросту не поверил, будто подобное творение может принадлежать какой-то одной цивилизации и эпохе, напротив: эта тварь как будто вобрала в себя злую энергию, скопленную на протяжении множества прошлых и будущих тысячелетий. Казалось, что темные идеограммы на ее пьедестале переполнены соками собственной болезненной жизни и готовы сползти со страниц манускрипта и обрушиться со всей яростью на читающего его. Ключ к их разгадке лежал за пределами моих знаний, однако я понимал, что отнюдь неспроста демон и постамент запечатлены с такой дьявольской точностью. Изучая хитросплетения символов, я все отчетливее замечал безусловное сходство со знаками на том проклятом замке в подвале. Рисунок я оставил на чердаке, ибо не сомкнул бы глаз, имея подле себя такое.

Весь день и вечер читал рукопись старца Клэса ван дер Хайля. То, что я узнал, очернит и наполнит ужасом все последующие дни моей жизни, сколько бы их ни осталось. Передо мной проходили картины сотворения нашего мира и многих других, куда более древних миров. Я узнал о городе Шамбала, построенном лемурийцами пятьдесят миллионов лет назад; огражденный барьерами психической силы, он и поныне стоит нетронутый посреди восточной пустыни. Я узнал о «Книге Дзиан», первые шесть глав которой были созданы до появления Земли, – она была древней уже тогда, когда лорды Венеры пересекли космос на своих кораблях, чтобы принести цивилизацию на нашу планету. И еще я впервые увидел на бумаге то слово, которое произносили только шепотом и которое сам я знал более близким и жутким образом: избегаемую и внушающую страх лексему Йан-Хо

.

Иногда приходилось прерываться: некоторые места не поддавались пониманию без пояснений. Постепенно по ряду намеков я догадался, что старик Клэс не решился поместить все свои знания в одной книге и распределил их по двум. Но одну такую книгу не понять без другой, а посему я намерен найти вторую, если только она лежит где-то здесь, в этом проклятом доме. Пусть я нахожусь в нем на положении пленника – меня еще не покинула извечная тяга к неведомому, и я намерен как можно глубже проникнуть в суть мироздания, пока не встречу конец.

23 апреля

Все утро искал вторую часть дневника и около полудня нашел-таки в столе в запертой комнате. Как и первая часть, она была написана Клэсом ван дер Хайлем на вульгарной латыни; похоже, она представляет собой разрозненные заметки, относящиеся к тем или иным местам первой части. Пролистав находку, я сразу же обнаружил упоминания Йан-Хо – этого скрытого от людских глаз города[44], хранящего тайны, коим многие миллионы лет. Наряду с многажды повторяющимся названием города текст пестрел грубо воспроизведенными иероглифами, сходными с теми, что я видел на зарисованном постаменте демона. Держа находку в руках, я поднялся по скрипучим ступеням на чердак, полный паутины и страхов.

Когда я попытался открыть дверь на чердак, ее заклинило – да так, как никогда не бывало раньше. Упрямо сопротивлялась она всем попыткам открыть ее; когда дверь наконец поддалась, у меня возникло отчетливое ощущение, что некая колоссальная незримая форма вдруг перестала держать ее с обратной стороны – и упорхнула на нематериальных, но слышимо хлопающих крыльях. Жуткий рисунок находился не на том месте, где я его оставил. Использовав шифр из другой книги, я очень скоро понял, что он вовсе не служит прямым путем к разгадке; это всего лишь зацепка – ключ к тайне, слишком черной, чтобы ее держать на свету. И нужны часы – или даже дни – чтобы дешифровать ужасное послание.