Шепчущий во тьме

Жители Кингспорта пересказывают и помнят уйму баек об Ужасном Старике, каковые обыкновенно как раз и ограждают его от внимания джентльменов вроде господина Риччи и иже с ним, вопреки тому почти несомненному факту, что где-то в своем заплесневелом и древнем обиталище Старик прячет громадное состояние. Очень уж он странный тип: в свое время вроде бы служил капитаном клипера Ост-Индской компании и такой старый, что молодым его никто и не помнит, да вдобавок столь молчаливый, что настоящее имя его известно очень немногим. В палисаднике ветхого и запущенного жилища Ужасного Старика меж корявых деревьев выставлено странное собрание крупных камней, скомпонованных и раскрашенных столь причудливо, что они походят на идолов из какого-нибудь загадочного восточного храма. Этакая диковина отпугивает всяческих малолетних проказников, обожающих подразнить Старика за его длинные седые космы и бороду, а то и вероломно запустить камнем в узкое окно его резиденции. Однако есть и кое-что другое, что отвращает публику постарше и полюбопытнее, порой подкрадывающуюся к дому подсмотреть через запыленные стекла. Соглядатаи эти утверждают, будто на столе в пустой комнате цокольного этажа стоит уйма бутылок необычной формы, и в каждой на манер маятника на нитке подвешен кусочек свинца. Послушать их, так Ужасный Старик болтает с этими бутылками, обращаясь к ним по именам и прозвищам вроде Валет, Резаный, Том-Каланча, Джо-Испанец, Петерс или Старина Эллис, и якобы во время беседы подвешенный грузик внутри емкости явственно вибрирует тем или иным образом, как бы в ответ. Как правило, у видевших высокого и сухопарого старца за столь эксцентричными разговорами с бутылками желания снова подглядывать за ним не возникало.

Однако Анджело Риччи, Джо Цанек и Мануэль Сильва родом были не из Кингспорта – они принадлежали к тому новому и неоднородному чуждому племени, что не вхоже в круг устоев и традиций Новой Англии, и в Ужасном Старике видели только шаркающего, почти бессильного трухаля с жалко трясущимися, худыми и слабыми руками, неспособного и шагу ступить без помощи своей сучковатой палки. По-своему им было даже жаль одинокого и отверженного дедушку, которого гнушались от мала до велика, а собаки облаивали с исключительным остервенением. Но дела тоже надо как-то делать, и для вора, всей душой отдающегося любимой профессии, очень старый и очень немощный человек, не имеющий банковского счета, но расплачивающийся в сельской лавке за простые, лишь самые необходимые вещи испанскими золотыми и серебряными монетами, чеканившимися два столетия назад, – непреодолимый соблазн и дерзкий вызов.

Свой визит господа Риччи, Цанек и Сильва назначили на ночь одиннадцатого апреля. Господам Риччи и Сильве предстояло допрашивать горемычного старого джентльмена, в то время как господин Цанек должен был дожидаться их с награбленным в крытом авто на Шип-стрит, у задней калитки в высокой стене вокруг участка. Подобные планы требуют тихого и неприметного отбытия – во избежание излишних объяснений в случае внезапного вмешательства полиции.

Как было заранее обусловлено, к месту действия все три члена банды направились на всякий случай порознь. Господа Риччи и Сильва встретились на Уотер-стрит возле главных ворот дома Старика. Им не пришелся по душе вид окрашенных камней под лунным светом, сочащимся сквозь распускающиеся ветви корявых деревьев, но их заботили вещи куда важнее каких-то там досужих суеверий. Они опасались разве что за муторность дела: разговорить Ужасного Старика насчет припрятанного золота и серебра может оказаться дюже непросто, ведь вышедшие в тираж капитаны дальнего плавания – люд упрямый и своенравный. Тем не менее дед был очень старым и очень немощным, а их как-никак двое. В искусстве развязывать языки несговорчивым субъектам господа Риччи и Сильва обладали более чем достаточным опытом, в то время как вопли слабого и на редкость ветхого старца запросто можно заглушить. Так что они подошли к единственному освещенному окну и услышали, как Ужасный Старик возится со своими маятниковыми бутылками. Тогда они надели маски и вежливо постучались в выцветшую дубовую дверь.