Шепчущий во тьме

Фон Юнцт тонко и тревожно намекал на личное знакомство с культом, и эти намеки потрясли меня, когда я сопоставил их со слухами об обстоятельствах его смерти. Он говорил о развитии некоторых идей, касающихся аспекта Гатанозоа – существа, которого не видел ни один человек (не считая канувшего безвестно Т’юога), – и сравнивал эти гипотезы с табу в культуре Му, где официально запрещалось думать о том, каков внешний вид этого ужаса. Особые опасения внушали ученому толки на эту тему, распространившиеся среди испуганных и зачарованных приверженцев культа, полные болезненного желания разгадать истинную природу твари, с которой Т’юог встретился лицом к лицу в дьявольской цитадели на ныне затонувших горах перед тем, как его, по всей видимости, постиг ужасный конец. Я сам был странно встревожен туманными намеками немецкого эрудита на данную тему.

Едва ли менее тревожными были предположения фон Юнцта о местонахождении украденного свитка – оберега против Гатанозоа – и о том, для каких целей этот артефакт мог быть использован. При полной моей уверенности, что вся эта история – обычный миф, я не мог не содрогнуться при одной лишь мысли о внезапном пробуждении чудовища. А люди-статуи, в которых запечатанный заживо мозг влачит беспомощно-инертное бытие на протяжении несказанно бесчисленных будущих веков? Что и говорить, у фон Юнцта, этого старого дюссельдорфца-интеллектуала, была скверная манера предполагать куда больше, чем утверждать, и я вполне мог понять, почему его проклятый талмуд был запрещен во многих странах как богопротивный, смутьянский и непотребный… и все же он таил в себе некое кощунственное очарование, и я не мог заставить себя отложить чтение вплоть до последней перевернутой страницы. Приложенные репродукции орнаментов и идеограмм с континента Му поражающе походили на знаки, украшавшие тубус и свиток, да и весь текст изобиловал подробностями, явно указывавшими на скверную близость сути древней легенды к обстоятельствам появления на свет страшной мумии. Футляр и манускрипт, найденные в районе Тихого океана… и еще эта твердая убежденность старого капитана Уэттерби, что циклопическая гробница, где была обнаружена мумия, прежде находилась под обширным строением… В глубине души я чрезвычайно радовался тому, что вулканический остров утоп раньше, чем удалось открыть то массивное подобие люка.

IV

То, что я прочитал в «Черной Книге», послужило дьявольски удачной подготовкой к новостям и событиям весны 1932 года. С трудом могу вспомнить, когда именно начал замечать участившиеся сообщения о действиях полиции против диких религиозных сект на Востоке и в других частях света, но к маю или июню я понял, что в мире наблюдается удивительный и непривычный всплеск активности в эзотерических или мистических организациях, обычно спокойных и стремившихся к тому, чтобы о них вспоминали как можно реже.

Маловероятно, что я связал бы эти сообщения либо с намеками фон Юнцта, либо с ажиотажем по поводу мумии и цилиндра в музее, если бы не разительное сходство (то и дело «подсвечиваемое» прессой) обрядовых действий и речей у приверженцев самых разных тайных латрий, вынесенных на всеобщий суд. Но я должен заметить с некоторым беспокойством, сколь часто повторялось одно имя в различных искаженных формах. Оно, похоже, составляло центральную точку неизвестного религиозного течения, и обращались к нему со смесью почтения и ужаса. Это имя звучало то как Х’тонта, то как Таноза, то Тхан-Тха, то Гатаноа или Татан, и я не нуждался в подсказках моих многочисленных с недавнего времени корреспондентов, увлеченных оккультизмом, чтобы сблизить корневые основы всех этих номенов – и прийти к имени того, кого фон Юнцт назвал Гатанозоа.

Но имелись и другие тревожные особенности. Снова и снова в отчетах приводились блеклые, боязливые отсылки к «настоящему свитку» – артефакту невероятной важности и силы, которым якобы владел некий «Нагоба», кем бы или чем бы тот ни был. И опять – имя, беспрестанно повторявшееся в облаке вариаций: Тог, Тиок, Йог или Юоб (то есть злосчастный еретик Т’юог, упомянутый в «Черной Книге»). Чаще всего это имя сопровождалось загадочными ремарками: «это точно он», «он предстал пред лицо Его», «он знает все, хотя и не может ни видеть, ни чувствовать», «он пронес память через века», «настоящий свиток может освободить его», «у Нагоба есть настоящий свиток», «только он скажет, где его искать».

В воздухе явно носилось что-то очень странное, и я почти не удивился тому, что мои корреспонденты-оккультисты и все воскресные газеты начали устанавливать связь между ненормальным воскрешением легенд Му и появлением страшной мумии. Первые статьи, широко распространившиеся в мировой прессе, связывали мумию и ее тубус с мифами из «Черной Книги»; вполне возможно, именно они разбудили этот заглохший фанатизм всех тайных групп, сект и мистических ассоциаций мира. Да и газеты не переставали подливать масла в огонь своими кликушескими статьями о лихорадочной активности фанатиков.