Шепчущий во тьме

Более двух лет я гнал от себя эти раздумья с переменным успехом. Отец выхлопотал для меня должность в страховой конторе, и я заставил себя погрузиться в рутину конторских забот. Зимой 1930–31 года, однако, меня начали посещать эти сны. Поначалу они были отрывочными и редкими, но постепенно, от недели к неделе, преследовали меня все чаще и настойчивее, становясь все более яркими и незабываемыми. Передо мной открывались необъятные водные глуби, и я блуждал меж исполинских затонувших портиков и в лабиринтах поросших водорослями громадных стен в сопровождении необычайных рыб. А потом мне начали являться другие существа, и я пробуждался, объятый неведомым ужасом. Но во сне они меня вовсе не страшили – ибо я был одним из них, и был облачен в их жуткий наряд, и следовал за ними глубоководными маршрутами, и возносил чудовищные молитвы в их зловещих храмах на морском дне.

Всего, что грезилось мне в этих снах, я не мог упомнить, но и того, что помнил, просыпаясь каждое утро, было довольно, чтобы объявить меня сумасшедшим или гением, если бы я осмелился записать эти сны. Я чувствовал, как некая пугающая сила все время стремилась утянуть меня из нормального мира здравого смысла в безымянные бездны мрака и неземного существования. Это сильно сказалось на мне: здоровье ухудшалось, и внешность стала меняться в худшую сторону, пока я наконец не был вынужден отказаться от должности и начать вести уединенную жизнь инвалида. Меня поразил некий нервный недуг, и временами я обнаруживал, что не могу зажмурить глаза. Вот когда я с растущей тревогой стал изучать себя в зеркале. Всегда неприятно наблюдать признаки прогрессирующей болезни, но в моем случае болезнь развивалась на фоне непонятных и загадочных симптомов. Отец вроде бы это тоже подметил, и я все чаще ловил на себе его удивленные и даже испуганные взгляды. Что же со мной происходило? Неужели я внешне начал напоминать свою бабушку и дядю Дугласа?

Как-то ночью мне приснился страшный сон, в котором я встретил бабушку в морской пучине. Она жила в фосфоресцирующем дворце со множеством террас, среди садов диковинных чешуйчатых кораллов и причудливых ветвистых кристаллов. Бабушка приветствовала меня с таким преувеличенным радушием, что его можно было счесть сардоническим. Она заметно изменилась – подобно тем, кто изменился для продолжения жизни в водной стихии – и сообщила, что никогда и не умирала. Наоборот: она нашла особое место, о котором некогда узнал ее покойный сын, и оттуда отправилась в страну, чьи чудеса – предназначенные и ему тоже – он малодушно отверг выстрелом из пистолета. Эта страна предназначена также и мне, и я не смогу ее избежать. Я никогда не умру, но буду жить среди тех, кто родился еще до тех времен, когда человек впервые ступил на нашу землю.

Я также встретил там существо, которое когда-то было ее бабушкой. На протяжении восьмидесяти тысяч лет Пта-Фтъяиль жила в городе Йа-Ханетли и вернулась туда после смерти Овидия Марша. Йа-Ханетли не был уничтожен, когда люди верхней земли принесли с собой в море смерть. Ему причинили урон, но не уничтожили. Глубоководных нельзя уничтожить, хотя с помощью палеогеновой магии давно забытых Древних их удалось сдержать. Сейчас они затаились, но настанет день – и они вновь восстанут ради славы, о коей мечтал Великий Ктулху. И в следующий раз они захватят город побольше, чем Иннсмут. Они планируют расселиться по всей земле и уже имеют то, что им в этом поможет, но пока им надобно немного подождать. За то, что я навлек смерть на людей верхней земли, придется понести наказание, но оно не будет тяжким. Такой вот мне приснился сон, в котором я впервые увидел шоггота – и при виде него пробудился, крича от ужаса. И в то утро зеркало прямо сообщило: «иннсмутский экстерьер» проступил на моем лице.

Я до сих пор не последовал примеру моего дяди Дугласа и не застрелился. Я купил пистолет и почти уже собрался это сделать, но меня остановили некие сны. Жуткие приступы ужаса слабеют, и я ощущаю не отвращение, но странное влечение к темным морским глубинам. Я слышу и делаю странные вещи во сне – и пробуждаюсь с неким восторгом, а не с ужасом. Не думаю, что мне следует дожидаться полного превращения, подобно другим. Если бы я сидел и ждал, то отец, скорее всего, запер бы меня в психиатрической лечебнице, как это сделали с моим бедным маленьким кузеном. Головокружительные и невиданные чудеса ожидают меня в морской пучине, и очень скоро я отправлюсь на их поиски. Йа Р’льех! Ктулху фхтагн! Нет-нет, не стану я кончать с собой – никто меня не вынудит застрелиться!

Я помогу кузену сбежать из психушки в Кантоне, и мы вместе с ним отправимся в наш дивный, объятый мглой чудес Иннсмут. Мы поплывем на тот риф в открытом море и с него нырнем в манящую черную бездну, навстречу многоколонному циклопическому Йа-Ханетли, – и в той исконной обители Глубоководных обретем славную и чудесную жизнь вечную.

Перевод Олега Алякринского

Примечание