Шмуц

Кулак опускается. Она знает, что ее молитва неискренна, что дер Башефер тоже это знает. В ее животе разрастается дыра, внутренности переворачиваются, накатывает диарея. Она хватает халат и бежит по коридору в туалет.

«Борсалино»[38]

В колледже Коэн учится много евреев и евреек. Девушки в джинсовых юбках и парни в вязаных кипах. Они сидят вместе на диванчиках в зале Гилеля[39]. Они и на занятиях держатся вместе, обмениваются заданиями, чтобы быстрее их сделать. Некоторые ей кивают, но никто не заговаривает. Они современные ортодоксы, не хасиды, и она довольна, что они не считают ее «своей». Она согласна – она не такая, как они. Они все живут в смартфонах, для них интернет – просто часть жизни, такая же естественная, как воздух и бейглы. Она даже видела, как некоторые пары держались за руки. Учеба в колледже, получение диплома – для них это все само собой разумеется. Они не ходят на пары в Шаббат, но сами выбирают, что изучать и кого любить.

В кампусе есть юноша в шляпе, он более религиозный, чем другие йиден. Они вместе ходят на математический анализ. Рейзл сразу обращает внимание на смелый головной убор – он ей нравится. Не черная кипа, сливающаяся с волосами и не бархатная. А черная шляпа «борсалино», закрывающая весь обзор сидящему сзади, – поэтому он всегда занимает место в последнем ряду.

Хотя мужчины в ее семье таких шляп не носят, Рейзл все равно чувствует с ним некое родство. Может, он и есть ее зивег, ее родственная душа, ее коллеж сиддух? Ей нельзя самой выбирать себе пару, но их будто тянет друг к другу каким-то магнитом. Они всегда оказываются в коридоре в одно и то же время. Или всем в коридоре тоже так кажется, потому что он такой потрясающий?

Сегодня – о чудо! – Рейзл входит в лифт вслед за ним и замечает, что он нажал нужный ей этаж. Он тоже собрался в библиотеку. При других обстоятельствах Рейзл не стала бы с ним говорить, но на этой неделе Пурим[40], и у нее есть два небольших подарка – из горы подарков, которые они с Гитти подготовили для семьи и друзей. Рейзл принесла их для Сэм и голодных готов, но теперь у нее появился повод заговорить с «Борсалино».

Как только он усаживается за стол, она подходит, чтобы представиться.

– Их хайс Рейзл.

Он едва ли поднимает на нее взгляд.

– Матанализ, – говорит он, узнав ее. – Азой.

И возвращается к своим делам: расстегивает рюкзак, достает стопку книг и – наконец – снимает «борсалино» и аккуратно кладет шляпу на стол.

Других девушек могла бы отпугнуть эта холодность, это «вот как». Но Рейзл достаточно и такой реакции. Она не против, что он на нее не смотрит, что он резок. Это стандартное поведение студента иешивы, показывающее, что он – именно тот, кем должен быть.

– Шалах мунес, – говорит она и кладет на стол подарок – два оменташен

и миниатюрную бутылочку вина. Это привлекает его внимание.

– Неплохо, – говорит он с куда большим энтузиазмом. – Вот как!

Он развязывает ленточку и раскрывает обертку. Вино он сразу убирает в рюкзак, а два треугольных печенья со сливовым джемом оставляет на столе. Возвращается к учебнику. Только когда Рейзл собирается уходить, уверенная, что ничего больше не добьется, он говорит:

– Шкоах.

Она кивает в ответ на его благодарность.

– А фрейлехен Пурим, – говорит она, надеясь, что он ответит тем же, пожелает ей счастливого праздника. Почувствовав прилив храбрости, она спрашивает, не ищет ли он пару: – Ты слушаешь шиддихем?

Тут он все-таки отрывает глаза от книги.

– Йа. Шадхен подбирает мне домашнюю девушку. Которая не учится и не работает. Только следит за домом.

Рейзл заливается краской. Эти слова больнее любой пощечины.

Он заметил, как она поморщилась? Он продолжает, чуть мягче, но ненамного:

– Зачем моей калле работать? Я учусь, чтобы ей не надо было.

Она тут же жалеет, что дала ему шалах мунес. Рейзл очень хочется забрать подарок, но уже поздно, он пробормотал благословение и закинул оменташ в рот, несколько крошек сладкого печенья мами падают в его бороду. Он действительно именно тот, кем должен быть. А вот она – нет, и в этом вся проблема; она хочет, чтобы этот парень был тем, кто он есть, и вместе с тем кем-то другим.

Копилка

Сэм терпеть не может большинство студентов, которые, как она говорит, там «только ради бабок».

– Ты не хочешь зарабатывать? – спрашивает Рейзл.

– Чтобы съехать от отца и жить отдельно – да, хочу. Но деньги никогда не будут мной управлять. Такие люди, они же просто большие свинки-копилки, хотят, чтобы их набили деньгами, и все.

– Свинки-копилки?

Сэм смотрит на нее.

– Серьезно? Хочешь сказать, у тебя в детстве не было свинки-копилки?

Рейзл качает головой.

– Свиньи не кошерные, – объясняет она.

– Так копилки и не едят. Так детей учат копить деньги. Она просто в форме свиньи, но внутри пустая, а сверху есть отверстие, как в автомате для монет. Поняла?

Рейзл кивает.