Шмуц

Сначала его тело ее пугает, он тяжелый – слишком тяжелый! она задохнется! – но он одаряет ее теплом. Тепло обволакивает ее, страх отступает. Она ерзает, чтобы оказаться ближе, чтобы прогнать остатки холода.

– Сэм? – спрашивает Рейзл.

– Она с Куртом.

– Йа, – говорит Рейзл, хотя знает, что Соло наверняка не знает ни слова на ее языке. Следовало бы использовать английский. Она думает: Сэм и Курт, наверное, сейчас лежат на полотенце Курта, как они с Соло лежат на полотенце Сэм.

– Ты такая красивая, Рейзл.

– Йа, – повторяет она.

Он накрывает их обоих полотенцем, и внезапно он оказывается полностью голым, не просто топлес – голый шванц. В голове мелькает мысль: это вообще неважно, потому что она все еще в трусах. Его шванц не видит ее лох; как один человек с глазами, а другой без. Еще одна мысль: его шванц настоящий, он не на видео.

Он тесно прижимается к ней, ей это очень нравится. От шванца исходит дополнительное тепло, гладкий слиток между ними, трущийся о ее трусики, в ее голове расцветают оранжевые солнца, и они тают, тают, разливая тепло по ее черепной коробке, которая каким-то образом соединяется с йене платц, потому что она чувствует его и снаружи, где ее трет его шванц

, и внутри, где проливаются оранжевые солнца. Он целует ее, снимает стоны с ее губ своими губами. Он запускает пальцы под резинку, находит клитор, и ее трусы не помеха, хотя шванц по-прежнему снаружи, трется о белую ткань, будто стучится. Соло целует ее так настойчиво, что она не может дышать, оранжевые солнца взрываются, она выгибает спину, направляя его ниже, он опускается на колени, чтобы снять с нее трусы, и без тепла его тела сверху ее обдает холодный воздух. Она свободная, холодная и свободная, но если сейчас она это сделает, то никогда не сможет вернуться назад, отказаться от этой свободы, она вечно будет парить над песочным островком и голубыми волнами. Теперь он трется шванцем прямо о нее, его вершина стремится в ее лох. Он нависает над ней, опираясь на ладони. В исчезающем свете ястреб расправляет крылья и отправляется в свободный полет на груди Соло, обхватив ее длинными перьями, ключ из когтей вот-вот упадет прямо на Рейзл.

– Найн! – кричит она. – Найн!

Она не хочет, чтобы ключ с ястреба упал на нее. Она уклоняется, ныряя под его руку, и перекатывается в сторону, оказываясь на песке, прохладном, влажном, липнущем к ней, а Соло хватает ее и тащит обратно. Он встает на колени над ней, говорит:

– Тогда пососи.

…И тыкает свой шванц ей в губы, твердую плоть, на вкус как океан и пиш, смесь аммиака и соли. Она пытается сделать рот больше, открыть его шире, чтобы вместить шванц, как женщины в видео, но там ведь не показывают, как это делать, как раскрывать челюсть, игнорировать запах и вкус, как превратить рот в пространство. Соло прерывисто дышит и кряхтит, он обхватывает ее голову руками и резко заталкивает шванц ей в горло. Ее тут же начинает тошнить. Водка возвращается на поверхность – густое кислое послевкусие алкоголя; она быстро сглатывает. От сокращения горла из Соло вырывается шпритц, и она глотает, снова глотает.

Он ее отпускает.

– Пойду поссу, – говорит Соло и уходит к воде.

Рейзл в панике. Рядом никого нет, только силуэты далеко на пляже. Она отчаянно шарит вокруг полотенца, почти полностью ушедшего в песок, в поисках рюкзака. Чистого белья, ключей. Халы. С неба исчезают последние солнечные лучи, воздух холодеет. Она опоздала на Шаббат.

Вот что она скажет мами, когда вернется домой завтра вечером, когда мами будет плакать, ругать и обнимать ее: она пошла в гости к подруге, но там уснула, а проснулась уже после заката, и домой ехать было уже поздно, ведь наступил Шаббат. Нет, она не сбежала из дома, она просто ждала окончания Шаббата, чтобы вернуться.

Рейзл находит свою юбку в куче влажной одежды, встряхивает ее, оборачивает вокруг плеч, как шаль, и принимается копаться в песке, пока не натыкается на лямку. Рейзл быстро расстегивает рюкзак, достает постиранные трусы, чистую кофту и одевается, тихонько напевая приветствие шаббатней невесты: «Приди же с миром, суббота – царский венец мужа своего, приди с радостью и ликованием… Приди, невеста!» После этого Рейзл садится на песок, отрывает кусочек халы, не задумываясь, произносит благословение. Она откусывает большие куски, набивает рот халой. Заедает плотным хлебом горький вкус шпритца Соло.

Серебряное сокровище

Поздно вечером в субботу, когда тати и все остальные точно спят, Рейзл пробирается по квартире к себе в комнату. Дверь открывается, и Рейзл пугается – там дух зейде! он ее ждал! – но это мами. Она держит ее серебряное сокровище.

– Ты вернулась, – говорит мами.