Сквозь седые хребты

Ротмистр Муравьев, на которого у хорунжего постоянно копились обиды, дал понять, что при нормальной ситуации на участке вверенной железной дороги с наступлением мая непременно подпишет отношение по отпускному листу в объеме шестидесяти календарных суток хорунжему Микеладзе. Его настроение можно было понять. Очевидно, и это повлияло на исход встречи его замерзшей реке с каторжанином по фамилии, как его там? Буров. И по имени? Иван. Чисто русское имя…

3

В просторной избе две комнаты, разделенных тонкой дощатой крашеной в синий цвет перегородкой. В кухне большая русская печь. Рядом на стене резные полки с посудой, закрытые занавесками. У дверей прибит начищенный медный рукомойник. Вдоль хорошо проконопаченных стен две скамьи. В углу стол, застеленный скатертью. А над ним бронзовая божница со старинными образами. Пол старательно выскоблен до желтизны. В комнатах за порогом разноцветными кругами постелены вязаные половики. Чисто, тепло и уютно.

Оказавшись здесь, Покровский вдруг немножко загрустил, вспоминая то ли отчий далекий дом, то ли еще что-то, такое полузабытое, но желанное, одни мысли о котором вызывают чувства тоски.

– Чем богаты, тем и рады, – хозяин пригласил отведать приготовленный обед. До недавнего времени он и трое его братьев выполняли подряд на разные работы по уже построенной трассе. В свою очередь, братья Сидоровы заключали договоры с несколькими переселенческими семьями. Расчет за работу велся через десятника Никанора, который ставил задачу на строительство объекта и затем контролировал качество и сроки выполнения. В числе объектов несколько путевых будок, блок-пост на соседнем разъезде, деревянный остов крыши недавно построенной каменной водокачки на станции.

После скудной пищи обилие блюд на столе вызывало большой аппетит. И Покровский, и сопровождающий его Северянин, конечно же, не стали ложно скромничать. Отварной картофель залит сметаной, в тарелке маслянисто гляделись соленые грибочки, квашеная капуста пересыпана колечками репчатого лука, яичница, запеченная в сковороде, в которой шипели, медленно остывая, кусочки жареного сала, ядреные огурцы, только что вытащенные из рассола из бочки. Ко всему хозяйка принесла и поставила посередине стола пузатый чугунок, попыхивающий ароматным запахом мясных наваристых щей. Ломти крупно нарезанного ржаного хлеба горкой возвышались в плетеной корзинке посреди закусок.

– Ну, господа начальники, по-русскому обычаю? – в руке хозяина Дмитрия Алексеевича блеснула бутылка. – Нет, не самогон, самая настоящая водка! – пояснил он. – Не во вред здоровью, а ради его укрепления поднимем по стаканчику и пожелаем сами себе скорого успешного завершения задуманных дел…

– Хорошо сказал, дорогой хозяин! – проговорил Северянин. – Тост сказан, надо выпить! – добавил он, поднимая чарку и чокаясь с хозяином, затем с Покровским. – А что же хозяйка? – он посмотрел на Дмитрия Алексеевича, на кухонное окно, за которым на улицу по каким-то делам вышла моложавая женщина.

– Лиза сейчас придет. Курей только поглядит, чтоб из загородки не повыскакивали, – пояснил хозяин. – Потеплело во дворе. Стали выпускать пеструшек на солнышко.

Когда закусили, Куприян Федотыч спросил:

– Хозяйством-то давно обзавелись?

– В позапрошлом году. Почитай, самыми первыми из нашенских. Сначала курей развели, потом поросенка стали держать. А чуть погодя и корову. Оно, я так разумею, враз надо заводить хозяйство, коли имеешь дом и постройки.

– Значит, нравится здесь? – спросил Покровский хозяина.

– В Таптугарах-то? Не нравилось бы, так не прижились.

– Заработок устраивает? – спросил Северянин.

– Вполне, – ответил Сидоров. – Если по уму, то можно спокойно справляться и с путейскими делами, и с домашним хозяйством. Имею в виду огород и скотину.

– Мы, к слову заметить, с Алексеем Петровичем в последнее время часто размышляем, кому эксплуатировать, то есть обслуживать железную дорогу? – кивнув на Покровского, сказал Северянин. – На строительстве работает много приезжих. Это понятно. Но после будет столь необходим оседлый рабочий класс, класс железнодорожников. Самый передовой, как мне кажется, рабочий класс на сегодня в Забайкалье. Уверен, что в будущем те, кто посвятит свою жизнь службе на магистрали, будут гордиться своей работой и своей судьбой. И даже вырастут целые династии железнодорожников

– Действительно, это сейчас нам видится лишь ограниченное число профессий, связанных с железной дорогой, – продолжил мысли Северянина Покровский. – А пройдет время, и здесь станут жить и работать машинисты паровозов, кочегары, станционные служащие, путейцы, телеграфисты, семафорщики и многие другие специалисты. Большой отряд железнодорожников.

– Мы с братовьями уже кумекали, куда своих ребят дальше направлять, – согласился хозяин дома. – Сейчас покуда они малы, скоро в школу. Школу-то откроют, Алексей Петрович?

– Непременно откроют! – утвердительно ответил тот. – Сначала начальную.

– В Могоче?