Сквозь седые хребты

– Похвально! Молодец! По приезду прошу передать им горячий привет. Особенный поклон матушке. Разумеется, и моему боевому однополчанину.

– Непременно сочту за честь передать, Александр Федорович. Вот батюшка-то обрадуется. Отчего ж так долго не наезжали к нам?

– Недосуг все как-то в последнее время. С весны до осени мы проживаем на даче. Но при первой возможности непременно навещу. Да, позвольте, капитан, представить мою дочь Ирину Александровну.

Штабс-капитан щелкнул каблуками и поцеловал протянутую руку барышни.

– Совсем не представлял, как вы похорошели, Ирина Александровна. Давно ли были совсем маленькой девочкой? – слегка краснея, проговорил офицер, глядя на барышню.

– Пожалуй, лет десять минуло, как вы не встречались. Иринушка, помнишь ли этого бравого штабс-капитана?

Та улыбнулась.

– Вряд ли, – пояснил полковник и снова обратился к офицеру: – Вы, пожалуй, тогда совсем зеленым кадетом были?

– Так точно, господин полковник. Именно в корпусе и учился. А после его окончания перешел в Алексеевское училище, – ответил штабс-капитан, не отрывая взгляда от Ирины. Та, смутившись, отвела глаза в сторону, как бы рассматривая Рождественскую елку.

– Ну, юные друзья мои, оставлю вас на время. Пользуясь случаем, хочу увидеть-повидать своих добрых приятелей. Доверяю вам, капитан, свою дочь. Так сказать, под надежный присмотр.

На праздничный бал, что проходил в одном из знатных петербургских салонов, полковник Потемкин приехал вдвоем с Ириной. Эльвире Софроновне нездоровилось, и она осталась дома. Отец же решил сделать дочке сюрприз, впервые познакомив с великосветским обществом на Рождественском вечере, который давал давнишний друг князь Ростоцкий. Тоже в прошлом военный, только генерал. С Ростоцким полковника связывало так много общего с давних времен. Оба искренне сожалели, что не смогли близко познакомить детей. Единственный сын генерала стал женат, когда Ирина была совсем юною, еще училась в гимназии. Так что все отношения между боевыми товарищами ограничивались только личною дружбою, что много лет назад завязалась в боевых походах.

В салоне Ростоцких собирались не только близкие друзья или приглашенные. Здесь встречались и товарищи друзей, и приятели товарищей. Гостеприимные хозяева радостно и душевно принимали и привечали всех. Большей частью публика, конечно же, была из военных. Образованная и аристократичная. Князь слыл человеком великодушным и простым в обращении, несмотря на свое столь высокое происхождение и генеральский чин. Может быть, отчасти это объяснялось его родовыми корнями. Дед получил первый офицерский чин и дворянский титул при штурме Измаила, удостоившись столь высокого поощрения по личному представлению Александра Васильевича Суворова…

Красавец штабс-капитан был отпрыском другой известной в Петербурге семьи, глава которой тоже находился при полковничьем звании и наградах. По годам же заметно старше и Ростоцкого, и Потемкина. А следствием былых боевых походов стал проклятый ревматизм, из-за которого большую часть времени старику приходилось проводить на юге, на грязях и водах.

В смежной с наряженным залом комнате накрыты столики. Пенистое шампанское и крепленое бургундское, вкусные деликатесные закуски. Оттуда слышались смех и громкие голоса. Что ж поделать, коль среди гостей так много военных…

Разговорившись, молодые люди перешли поближе к белой колонне. В зальчике, где проходил фуршет, слышался совсем уже громкий хохот. Коньяк и бургундское подавать перестали, зато шампанское лилось рекою. Уже когда начались танцы и пары плавно завальсировали вокруг красавицы елки, в комнате у столиков возник особенный шум. Прислуга поспешила разобраться с инцидентом. Громче остальных вырывался высокий с кавказским акцентом голос:

– Ти меня сюда приглашал? Нет? Значит, ти вперед отсюда и выйдешь? Понял ти?! – голос прервался, и все стихло. Только звякала посуда.

– Что там случилось? – держа Ирину под локоток, спросил штабс-капитан у слегка побледневшего военного из фуршетной компании. От последнего танца девушка отказалась, почувствовав легкое утомление. Даже голова слегка закружилась. Это либо от быстрого вальса, либо от шампанского, хотя и сделала-то за вечер несколько глотков.

– Пустяки и вздор, – бросил на ходу военный. – Один хорунжий – грузин – немножко не рассчитал с выпивкой… Вывели на улицу освежиться…

– Понятно, – штабс-капитан повернулся к Ирине, продолжая рассказывать смешной случай из своей полковой жизни.

…Утром на столике в спальне в хрустальной вазе появились свежие цветы.

– Что это? Откуда? – проснувшись и увидев их, Ирина обрадовалась так, как когда-то в детстве, когда на Рождество обнаруживала поутру у наряженной елки подарки. В дверях показалась Нинэль.

– Передали ранешенько утром. Велели сказать, вчерашний вечер у Ростоцких был великолепен, – пояснила гувернантка.