Сквозь седые хребты

– Ну, так вот, пока курите, кое о чем вам поведаю, – прервал молчание Сашка, вдруг почувствовав себя в этой компании бывалым таежником. И это не было лукавством. Общаясь с настоящими охотниками и будучи от природы любознательным малым, он научился многим тонкостям таежного промысла. – Лоси обычно ходят по две-три головы вместе. В отличие от изюбров стараются держаться низинных мест. Чаще по старым гарям да по ключам. Питаются они сосновой хвоей, брусничником, голубичником. Лоси вообще любят жевать всякие ветки даже летом, когда кругом полно травы. Видно, такой организм. За счет своего чутья лоси определяют, где находятся солонцовые болота и вообще солонцы. На таких болотах они могут есть даже соленую грязь. А на солонцах лижут землю. А вот изюбры ходят табунами до десяти голов вместе. Живут в горах, по крутым южным склонам-увалам. Как и лоси, которых, кстати, называют сохатыми, изюбры ломают много веток, но любят и траву. Где ее мало, например, на северных скалистых склонах, ищут лишайники по каменистым россыпям.

– А пошто так любят соль? – спросил один из мужиков.

– Организм требует. А в растительных кормах ее мало…

Опять все сидели молча. Некурящие Сашка и Кешка дожидались, пока остальные насладятся табаком. Сашка поглядел на всех и бодро объявил:

– В общем, идем в Дадор!

– Куды-куды? – переспросил тот же рябой.

– Место такое. Дадор. Тунгусы назвали. Туда и двинемся.

– Дорогу не спутаем? – с беспокойством спросил Кешка.

– Да нет, – успокоил друг. – Тунгусы дали верный ориентир. Во-он, чуть левее от вершины гольца смотри, – протянул Сашка руку. – Их старик главный…

– Чохты?

– Ага. Хотел дать проводника, но мы же не первый раз с тобой в тайге. Сами обойдемся. Больше пользы и нам с тобой, и товарищам нашим. Верно? – он хитро подмигнул, сощурившись, Кешке. – Там, на месте, расчистим снег и посолим прошлогоднюю траву. Северянин выделил пять фунтов. Сказал, что как от сердца отрывает соль-то. Недешева она нынче. Так что отработать надо богатой добычей…

– Знамо дело, – поддакнул Кешка.

Сашка замолчал. Молча попыхивали самокрутками и остальные. В эту минуту мужики испытывали большое уважение к нему. Один из охотников не выдержал и одобрительно обронил:

– Молодой паря, но дошлый в таежных делах…

Опять повисло молчание.

– Как тихо, – заметил кто-то. – Дремлет еще все под снегом-то…

– А так оно и есть, – отозвался Сашка, будто возвращаясь из своих раздумий сюда, на заснеженную полянку. – Возьмите, например, бурундука. По теплу мы его встретим здесь на каждом пеньке. Во время же зимней спячки, не поверите, он настолько остывает, что жизнь в нем едва теплится. Правда, говорят, что иногда он просыпается, чтобы подкрепиться припасенными с осени орешками. Проснется, значит, погрызет и снова на боковую сворачивается…

– Бурундук – это ладно, а вот как всю зиму спит медведь? – спросил один из мужиков.

– Медвежья спячка – это чудо природы, – активно продолжал любимую тему Сашка.

– Ну, ты, паря, прямо книга ходячая, – отозвался, наконец, самый молчаливый из охотничьей артели.

– А то. Мы с ним, когда жили на усадьбе Размахнина, читать не забывали, – кивнул Сашка на Кешку.

– И что? Хозяин тоже шибко грамотный был?

– Шибко не шибко, но постоянно нам книжки привозил. Сам, бывало, вечером лампу не потушит, покуда не полистает несколько страниц. В основном, и книжки-то у нас водились про тайгу, про ее обитателей. А еще про путешественников очень нравится читать. Верно, Кеха?

– Ага.

– Про медведей-то дорасскажи, – попросили мужики.

– Хорошо. Закончу о косолапых, и пойдем, – согласился Сашка. – Во время спячки внутри медведя, то есть в его организме, все замедляется. Температура тела колеблется от двадцати девяти до тридцати четырех градусов. Пищеварение прекращается.

– Ну, дает! Чешет, будто по писаному, – не удержался, восторженно воскликнув, один из охотников.

Не меньше удивился и Кешка.

– И когда только успел столько-то позапомнить? – проговорил он, берясь за лямки своей котомки.

Сашка, натягивая глубже на голову шапку, пропустил его слова мимо ушей. Он резко встал с валежины.

– Все! Пора! И так ладненько перекурили. Путь неблизкий. За день должны добраться до зимовья.

Через пять минут на полянке остался притоптанный снег с вдавленными окурками. Одинокая ворона сидела на тонкой вершине голоствольной сухостоины, повернув клюв в ту сторону, куда медленно удалялись черные фигурки.

*

Среди рабочих, которые вели монтировку колеи, срочно отбирали умельцев по плотницкой части, кто хорошо владел топором. Их направили в бригады плотников, строивших станционные здания в Раздольном, Пеньковой, Артеушке, Кислом Ключе.