Сквозь седые хребты

Видимо, уже одной этой фразой, по мнению людей, весьма просвещенных и думающих, было достаточно, чтобы понять главную причину стремительного поражения империи в этой войне, начавшейся и быстро закончившейся в самом начале столетия…

К моменту заключения мира Япония находилась на грани полного истощения всей экономики. Ее государственный долг вырос в четыре раза и достиг двух миллиардов четырехсот миллионов иен. Из них громадную сумму поглотила война. «Войну взаймы», которую финансировали Англия и Соединенные Штаты Северной Америки, поскольку одна иена равнялась по курсу одному доллару, Япония выиграла в значительной степени из-за несвоевременной доставки из России, центральной ее части, на Дальневосточный фронт войск, оружия, боеприпасов, продовольствия и медикаментов.

Сплошной рельсовый путь в эту пору пролегал от Урала до реки Шилки и от Владивостока до Хабаровска. Огромная железнодорожная магистраль возникла по единому и целеустремленному замыслу вместе со стальными путями от Екатеринбурга до Челябинска и от Перми до Котласа. О строительстве последнего звена Транссиба, казалось, забыли, хотя по первоначальному варианту Амурскую дорогу намечали построить к 1901-му году.

В революционные события 1905-го года на дорогах Восточной Сибири наступил всеобщий хаос. Как, впрочем, и в самом центре России – в Петербурге. Минуло несколько лет с тех пор, а чувство некоторой возбужденности ощущалось при одном лишь воспоминании о том смутном времени. До начала забастовки в фабричном районе ходили рабочие, агитируя к неповиновению. У переходов мостов через Неву стояли вызванные из окрестностей Петербурга кавалерийские посты. Чтобы согреться, жгли костры. Стоял жуткий до минус двадцати пяти градусов мороз при сильном порывистом ветре с Невы. Отставной полковник внимательно следил за ходом стремительно развивающихся революционных событий. Но политика была для него по-прежнему делом чуждым и непонятным.

К волнениям от прочитанной информации о падении Порт-Артура, Цусимы добавились трагические события января. Старый вояка не мог примириться с тем, что стреляли в безоружный народ. «Варварство! Дикость! Время викингов кануло в Лету. Однако чем не пример им продемонстрирован юнкерами сегодняшнего Питера?!»

Утром 9-го января Александр Федорович выходил на улицу. Зимой семейство проживало не в загородном доме, а на городской квартире. Проезжая в экипаже, видел безоружных и торжественно настроенных рабочих, и даже сам подспудно ощутил возникающее в душе чувство приподнятости и общего благодушия к поведению людских толп на улицах родной столицы. От Петровского парка прокатился ружейный залп. Затем второй. А потом послышалась резкая трескотня пулеметов. Через два дня стали известны подробности расстрела манифестации, направляющейся к Зимнему дворцу. В манифестантах полковник видел, прежде всего, своих, русских солдат, что верой и правдой служили Отечеству под его командованием и знаменами Российской империи в былую годину славных боевых походов и не посрамивших воинской чести и русского характера. Категорически полковник был против кровавых разборок с народом. Впрочем, не мог и взять в толк, почему произошел конфликт власти с массами? Такое понятие, как прозелитизм, было присуще революционерам-агитаторам, стремящимся привить свои идеи всякому, кто соглашался их слушать, подчас выбирая людей, весь склад которых был диаметрально противоположен их собственному. И занимались они этим со всей своей фанатической страстью, упорно добиваясь цели. В своих проповеднических попытках они были резки и беспощадны, властно врываясь в души своих собеседников, либо слушателей, выдающие суждения в форме, не допускающей никаких возражений. Одних эти ораторы отталкивали и оскорбляли своей деспотической нетерпимостью и беспощадностью, других, наоборот, увлекали и восхищали своей искренностью, горячностью и блеском талантливых обобщений и выводов.

А еще был слух, что некие тайные добродетели подрядились, используя щедрость местных петербургских меценатов, собирать деньги. Главным образом, на организацию побегов из тюрем и каторг. Как водится, наряду с подлинными деятелями стали попадаться авантюристы и просто негодяи, которые под видом благородных политических идей пользовались собранными банкнотами по-своему. Иногда их удавалось уличать, и они позорно бежали. Другим на явочных квартирах попросту разбивали в кровь носы, и дело тем кончалось. Собратья по партии обычно выпинывали такого революционного добродетеля за порог…