Сквозь седые хребты

В начале 19-го века чиновники главного тюремного управления стали задумываться, где найти работу для подневольных? Чем занять армию людей, осужденных на каторгу и ссылку? Предложения направить арестантов на строительство гужевых дорог и каналов, на улучшение речных путей сообщения не находили сочувствия даже в стенах тюремного управления. От такой ответственности отказались даже губернаторы.

Опытные церберы каторги объясняли им, что ни к чему нарушать священные вековые законы. Немногочисленная стража надежно охраняла опаснейших людей в тюрьмах и в бараках за высоченными заборами, в изолированных от населения местах. Переходы к шахтам, рудникам, каменоломням, где трудились арестанты, пролегали по установленным и проверенным маршрутам и занимали эти переходы небольшое время. Ссыльные жили под гласным или негласным надзором, и каждый их шаг был известен и полиции, и жандармам. Но ведь и при таких, казалось бы, проверенных за многие годы и строгих порядках бывали побеги и не так уж редко!

Что же будет на дорожном строительстве? Дорогу прокладывают в безлюдных местах, через горы, леса и реки. Как охранять невольников? Как предотвратить встречи с вольными людьми? И к чему это? На Руси дармовых рабочих многие тысячи! Зачем же обременять себя опасной работой с подконвойными?

Но правительственных чиновников ничем нельзя было убедить. Из года в год росли армии заключенных, особенно политических. А за ними требовался особый надзор и их полнейшая изоляция. В тюрьмах давно не хватало места. В середине 19-го века создали арестантские роты гражданского ведомства в подчинении главного управления путей сообщения. Но опыт не удался. Затраты оказались чрезмерно велики, а пользы от этой опасной, по мнению железнодорожных чиновников, затеи не было. «Вольные» не хотели работать с «бандюгами». Гражданские роты вернули в ведение Министерства внутренних дел.

В начале шестидесятых годов с открытием каторги на Сахалине в других тюрьмах стало немного свободнее. Только ненадолго. Прокуроры обвиняли, судьи судили, и число подневольных росло. Сахалинскую каторгу открывали для особенно опасных преступников. Но надежды на «морскую тюрьму» не оправдались. По официальным данным, в побегах с Сахалина участвовали трое из каждых пяти каторжан. Из них возвращались или были пойманы трое из каждых четырех бежавших. Правда, многие беглецы гибли в сибирских дебрях.

В 1905-м году Сахалинскую каторгу закрыли. На заре железнодорожного строительства в России несколько сот каторжан отправили на постройку Московско-Курской дороги и ее продолжений на Киев и Харьков. Участвовали невольники и в строительстве Воронежско-Азовской, Вологодско-Архангельской и вторых путей Варшавской дороги. Ссыльные поселенцы и арестанты трудились на возведении гужевой горной дороги вокруг Байкала. Но партии заключенных были небольшими. Ничего, кроме непрестанных забот, хлопот и крупных расходов от труда арестантов не было.

Преследования революционеров-интеллигентов, рабочих-стачечников, мятежных студентов, поднимавших восстания крестьян, привели к переполнению тюрем империи. Но волнения и судебные процессы не прекращались.

Новые тюрьмы росли быстрее заводов и фабрик. И все равно они переполнялись. По этой причине, начиная с мая 1894-го года, генерал-губернатор Восточной Сибири приказал привлекать на постройку Сибирской железной дороги в пределах его губернии любое необходимое для выполнения работ число арестантов из Александровского централа, из других тюрем Енисейской и Иркутской губерний. А также всех физически здоровых и годных для тяжелого труда ссыльных поселенцев и членов их семей.

Каторжане ремонтировали большой Московский тракт в Томской губернии, работали на Уссурийской и Кругобайкальской магистралях. На берегу Байкала арестанты строили мосты, разрабатывали каменные карьеры, очищали скальные выемки от камней, угрожавших обвалами на рельсовые пути, мостили гужевую дорогу там, где озеро грозило размыть основания насыпей.

На второй год строительства Забайкальской дороги подконвойных выходило на работы около трехсот человек из шести тысяч строителей. Впоследствии, впервые с начала работ на создании Транссибирской магистрали, число ссыльных, поселенцев и каторжан перевалило за четыре тысячи.

На строительство гужевой дороги, призванной по первоначальному замыслу открыть путь от станицы Сретенской до Благовещенска и даже через Хабаровск до Николаевска-на-Амуре, первые партии арестантов поступали в 1896-ом году. Дорога эта должна была заменить Амурскую железную дорогу. В народе ее прозвали «колесухой». На постройке этого тяжелейшего тракта по заболоченным долинам Амура ежедневно гибли люди. Тракт огибал многочисленные протоки многоводной реки, пересекал склоны хребтов, бесчисленные реки и речушки. Взамен погибавших людей непрерывным потоком прибывали все новые партии заключенных арестантов. После подавления революции 1905-го года стали поступать политические каторжане. Работам не было конца и края. В период наибольшего размаха на строительстве «колесухи» трудилось до трех тысяч человек.