Сквозь седые хребты

Итак, по Западной и Восточной Сибири, Забайкалью и в Приморье курсировали поезда. Только в Приамурье – от Сретенска до Хабаровска на расстоянии более двух тысяч верст оставались дикие просторы «страны сорока тысяч рек», страны рыбаков, охотников и казачьих поселков. Железной дороги здесь не было. Ездили до села Хабаровки, а потом и до Хабаровска. Зимой – колесухой, летом – по речкам и по Амуру. На севере высились угрюмые горы, тянулись кочковатые заболоченные, заросшие ерником, бесконечные мари. Обширный край заселялся медленно. Нехоженая тайга пугала переселенцев. Селились вдоль трактов да рельсовой колеи, там, где она легла в конце 19-го века. Проблема железнодорожного строительства в Приамурье надолго выпала из ряда первоочередных проблем у государственных мужей. Вся эта информация, почерпнутая Александром Федоровичем из разных источников, повергала в более тяжкие раздумья по поводу будущего России.

Оборона державы, прежде всего, крепится надежностью путей сообщения. Это одно из правил в наставлении слушателей академии Генерального штаба, в которой в свое время довелось учиться молодому штабс-капитану. Дальневосточный театр возможных военных действий в силу достаточно спокойной на ту пору обстановки теоретически отходил как бы на второй план. Внимание военных было устремлено на Черноморскую полосу, Балканы, границу с Пруссией…

И вот, на тебе, обвальные военные события с Японией. Хотя с чисто профессиональной точки зрения Александр Федорович Потемкин понимал, что все происходящее не могло возникнуть само по себе и так скоротечно. Знать, стратегическая мысль чиновников Министерства иностранных дел допустила если не оплошность, то, по крайней мере, нерасторопность в анализе политического равновесия сил между Россией и агрессивно настроенным восточным морским соседом…

Проблемы железнодорожного строительства на азиатских просторах России обсуждались в правительственных кругах, на деловых совещаниях, в частных беседах в ресторанах, на дачах и пляжах. Всюду мнения расходились диаметрально. Одни приписывали Зауралью все прелести земного рая, другие пугали гнилыми болотами, буреломной тайгой, страшными холодами, невозможностью вести хозяйство и развивать производство. Еще в середине 19-го века государственный канцлер граф Нессельроде писал: «Сибирь всегда была для России глубоким мешком, в который опускались наши социальные грехи и подонки в виде каторжных и ссыльных…» Граф категорически выступал против открытий Г. И. Невельского на Дальнем Востоке. «После него дно этого мешка должно было оказаться распоротым, а нашим каторжанам могло предоставиться широкое поле для бегства по Амуру в Восточный океан».

По той же причине Нессельроде в свое время отверг предложение генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева о необходимости строительства путей сообщения на Дальнем Востоке. В свою очередь, в письмах на имя Николая I Муравьев доказывал, что дальнейшее развитие экономической жизни края, где по подсчетам губернатора в ближайшие десять лет будет жить около десяти миллионов человек, без железной дороги невозможно.

Поиск разумных подходов к оценке проблемы осложнялся ожесточенными нападками друг на друга влиятельных людей, отстаивавших разные направления и разные начальные пункты великой стройки. Одни, ссылаясь на исторический опыт землепроходцев Сибири, тянули магистраль на далекий север за Васюганские болота и озера, другие обосновывали необходимость прокладывать рельсовые пути только по югу Средней Азии.

Александр Федорович разговаривал с промышленниками Петербурга, осторожно затрагивая тему железнодорожного транспортного строительства на восточной окраине России. Мудрые люди убедительно доказывали, что подобная артерия даст мощный толчок развитию промышленной и торговой деятельности государства, увеличит поставки сельскохозяйственных продуктов в центральную часть страны, оживит политическую жизнь забытых окраин. Посредством создаваемой стальной пуповины Сибирь успешно выйдет на рынки своего государства и мировые рынки. Она сможет вывезти свои народные богатства: хлеб, мясо, рыбу, пушнину, лес, кожевенные и другие товары. Военные собеседники. Которые, разумеется, были близки полковнику по духу, обосновывали необходимость строительства железных дорог в Сибири неотложными интересами защиты огромного края от японских, американских, английских «доброжелателей». Они отмечали, что укрепление за счет протянутых железнодорожных линий Забайкальского, Амурского, Уссурийского казачьего войска, формирование Амуро-Уссурийской казачьей флотилии служат тем же целям, но по стратегическим оценкам эти меры явно недостаточны.

Газеты напоминали о продаже Россией Аляски Америке по пять центов за десятину земли. И это вместе с золотом, серебром, свинцом, нефтью, углем, железом, пушниной и дарами моря. Площадь Аляски превышала суммарную площадь Великобритании, Испании, Греции и Франции.