Сквозь седые хребты

Все лето к причалам стекались люди, желавшие заработать на хлеб. Деньги выдавались сразу за каждое выполненное задание. Самогонщики с утра расставляли корчаги, ведра и крынки со зловонной, мутной сивухой. С криками, с руганью, с «Дубинушкой» потекли на причалы и на площадки поодаль необычные для здешних мест грузы. Мужики и подростки выкатывали бочки с цементом, выносили ящики с металлическими деталями и длинные стальные полосы – элементы ферм будущих мостов.

О строительстве железной дороги от моря на север поговаривали давно. Матросы убеждали, что теперь-то стройка вот-вот начнется.

Ближе к зиме сотни людей с пилами, с топорами, с заплечными мешками шли в тайгу заготавливать лес. На лесных полянах появились лесопилки и штабеля бревен, брусьев и шпал. Всеведающие и всезнающие подрядчики, прослышав, что изыскания направлений дороги подходят к концу, рискнули на свой страх и риск заблаговременно начать подготовку к большой стройке и не ошиблись. На следующий год, выгодно сбыв строителям выдержанный, подсушенный лес и подсчитав барыши, дельцы вложили деньги в строительство лесопильных, кирпичных, известковых, цементных заводов вдоль трассы будущей дороги. Другие скупали в деревнях лошадей, скот, овес, сено, хлеб, сало. Барышники и купцы готовились нажить капиталы на нищете бедняков. Цены на продовольствие, сукна, ситцы, кожи возросли вдвое и втрое.

Зимой рабочих набирали в беднейших губерниях России. Это был год неурожая и страшного голода. Люди были рады труду в любых условиях, в самых диких краях. Вербованных свозили в порты Черного моря, а потом везли вокруг Азии до Владивостока.

Толпы оборванных и голодных людей уходили из порта в горную, пышную тайгу. По указаниям подрядчиков новоселы мастерили шалаши, ставили палатки, строили землянки, выкапывали убежища в косогорах. По долинам ручьев копали колодцы. Все делалось по принципу: если хочешь жить – думай о себе и о своей семье.

Вокруг света из далеких губерний на пароходах везли не только завербованных людей и строительные материалы, но и детали разобранных паровозов и вагонов. В большом селе Кетрицево (позже Уссурийск) на берегу Уссури незаметно возникли и быстро разрослись главные мастерские строительства. Работа в мастерских шла круглые сутки. Мастеровые этого первого на востоке крупного предприятия прибывали и прибывали из западных промышленных центров. Ехали слесари, токари, кузнецы и столяры. Здесь они пользовались особыми льготами в сравнении с бесправными разнорабочими стройки.

День и ночь везли из Кетрицево изготовленный инструмент, готовые для сборки элементы мостовых ферм, небольшие пролетные строения. Здесь собирали вагоны и паровозы, готовили бороны, плуги, оснастку для заводов, пароходов и барж.

Балласт был везде, но бездорожье не позволяло развозить материалы по фронту работ. Строили гужевую дорогу-времянку. Она осталась для эксплуатационников дороги.

Строителям очень благоприятствовал мягкий климат Приморья. Длинное по сравнению с Восточной Сибирью и Забайкальем лето и не такая холодная с частыми оттепелями зима. Богатая тайга в достатке давала лес, доски, брус и шпалы. Заготовки леса вели одновременно с рубкой просек, чтобы на строительстве жилых домов, вокзалов, депо, складов использовать выдержанные и просушенные в штабелях бревна и пиленые материалы. Лесопильные заводы с механическими пилами и простые лесопилки, где распускали на шпалы и брус вековые сосны, работали круглый год, каждый день и круглосуточно и едва успевали выполнять заказы строителей.

Первый поезд из Владивостока в Хабаровск прибыл 15 декабря 1896-го года…

*

Изюбр, положив рога на спину, большими прыжками удалялся от охотников по склону сопки вниз.

– Видать, не суждено напоследок завалить зверя, – махнул в сердцах рукой рыжебородый Матвей, поворачивая к Сашке вспотевшее от быстрой и трудной ходьбы по каменистому косогору лицо.

– Ладно, погодь, – успокоил его тот, тяжело дыша. – Все равно надо возвращаться на трассу…

Спустившись вниз, отдышались. Теперь шли медленнее меж мелкого редколесья у подошвы пологой сопки, на которой только что от них ушел табун изюбров, возглавляемый вожаком. Он-то испортил все дело. Сначала как бы привлек к себе внимание, не спеша, пройдясь под носом у зверобоев по вершине. Остальные животные тем временем успели скрыться из виду на противоположном склоне. Самец вдруг перешел на прыжки, своей прытью взволновав охотников до такой степени, что они так и не смогли толком прицелиться. Сухо треснули выстрелы, пули ушли в белый свет.

К зимовью вернулись, когда лучи заходящего солнца уже золотили верхушки сопок.

– А пошто нам не разрешили продолжать охоту? – спросили за ужином мужики. Сашка ответил не сразу. Пожав плечами, посмотрел сначала на Кешку, потом на остальных: – На строительстве, поди, что-нибудь стряслось…

– Чего такого могло там случиться?

– Мало ли чего. Может, начальство высокое узнало про наш промысел?

– И чего в нем такого непозволительного?

– Гадать не будем. Вернемся, узнаем.

– А что делать с остатками мяса?