Собрание стихотворений и поэм

И три наброска оставляю я: Вот первый – красоты изображенье… Я верю, есть в нем сила притяженья: Мой Дагестан родной, любовь моя.

Второй набросок: мужество, отвага, А имя то же: гордый Дагестан. Ночная мгла, предутренний туман, На скалах шрамы, и без них – ни шага.

Печаль моя – вот третий мой набросок: Еще бандиты не перевелись У нас в горах, – твою терзают высь, Мой Дагестан, утесы в горьких росах.

Хоть тайны мастерства не разрешу – Всю жизнь я Дагестан изображаю, Свою работу все не завершаю И знаю, что ее не завершу.

В БОЛЬНИЦЕ

В темном, как копирка, кабинете, В помощи нуждаясь и в совете, Распознать стремясь болезнь свою, Перед аппаратом я стою.

Врач мне говорит: «Больной, дышите!» И потом: «Дыханье задержите До тех пор, пока я не скажу…» То дышу я, то я не дышу…

Сердца ритм ослаблен и нарушен, Да недуг мой все не обнаружен. И хоть мне желают всяких благ, Не уловят боль мою никак…

Как и я, земля моя родная, Под рентгеном ежишься, больная… Пронизали и тебя лучи, У экрана – разные врачи…

Пульс твой бьется то слышней, то глуше. Говорит один: вдохни поглубже… А другой: дыханье затаи… Как болезни распознать твои?

Третий вновь: глубокий сделай вдох!.. Разберешься ль, кто хорош, кто плох? – Если ты и в гуле и в тиши Слышишь: то – дыши, то – не дыши.

Не дыши – и не сочти за труд… А лекарства все не подберут. На экране же – тревожный знак: Раны не рубцуются никак.

ПОСТАВИМ ПАМЯТНИК

Давайте памятник поставим Всем пересохшим родникам И вырубленный лес восславим, Воздавши честь былым векам.

И кладбищами обозначим Мы водопады в дебрях гор, По каплям канувшим поплачем Недавно сгинувших озер.

Могилы выроем – чего там! – Без колебаний, поскорей Реке, что сделалась болотом, А также – совести своей.

И выразим вершине горной Сочувствие от всей души, Где снег ложится только черный, С небес слетающий в тиши.

Поплачем по последней капле Потока, что сорвался вниз, По брошенной отцовской сакле, Где ветви намертво сплелись…

Как зеркало блестящей далью Твоей, мой Каспий, сколько раз Разбойники овладевали И разбивали в черный час.

Твое раскалывали чрево, Безжалостно пускали кровь… В бессилье праведного гнева Ты волновался вновь и вновь.

Большую рыбу пожалеем, – Ей к р а с н о ю не зваться впредь. Птиц перелетных пожалеем – Они боятся к нам лететь…

Помянем, им воздав сторицей, Коней убитых, племенных, И увезенных за границу… Как возместить утрату их?

Давайте памятник поставим Охотникам и, кликнув клич, Стрелков-добытчиков прославим, В горах не упустивших дичь.

Давайте памятник построим Молитве, песне, языку, Забытым мастерам, героям И амузгинскому клинку.

Давайте вспомним, бросив вызов Всем сочинителям чудес, Залив, что в Аграхане высох, И у Самура мертвый лес…

Какой Ермолов иль Паскевич Воздвиг завод, несущий яд?.. Грустнее не встречал я зрелищ, Чем зараженный виноград…

Поставим памятник убитым Годам и дням – не на войне, А на собраниях, открытых Пустой трескучей болтовне…

А может быть, еще не поздно Всем на защиту встать стеной? Над высью гор очистить звезды От черной накипи земной?..

Все силы, всю любовь, весь разум Собрать, чтоб с солнца снять нагар, Чтоб свод небесный над Кавказом Сиял, омытый, миру в дар…

Я РЕДКИЙ ГОСТЬ В РОДНОМ АУЛЕ

Стал редким гостем я в родном ауле: Приехал, огляделся и исчез: Спешу, спешу назад… Не потому ли, Что остается времени в обрез?

И сколько б ни слеталось приглашений, И как ни зазывала бы зурна, Мне свадебных не надо угощений, Я свою долю получил сполна.

Аул отцовский навещаю редко… Но если вдруг зовет меня беда, Переломилась родовая ветка – Без проволочек я спешу туда.

И горы мне по-прежнему желанны, И узнают меня наверняка, Болят незаживающие раны, Уходят чьи-то души в облака…

И захожу я к старому соседу: – Али, ты как?.. – Да ничего пока… – Течет неторопливая беседа, Как медленная полная река.

– Что ж, дни мои, конечно, сочтены… Но не о том… Меня другое мучит: Ведь наши дети взрослые больны, Не знаю, что их разуму научит.

Им, образованным, не до адатов… Аул – пустой. Вблизи – аэродром. И парни прочь летят, Расул Гамзатов, Оставив горы и родимый дом.

И забывают возвратиться птицы, И оседают где-то вдалеке… А если уж решают возвратиться – Чирикают на птичьем языке.

Тебя хоть редко, да могу я встретить, Расул, спасибо, что хранишь родство. А вот твои в Цада бывают дети? Поют ли песни деда своего?..

Мужчин осталось мало по соседству, Умеющих орудовать косой, Тех, кто на ишака садился в детстве И умывался утренней росой…

Другие, повзрослев, не задержались В ауле, устремились кто куда… Исчезли – разлетелись, разбежались, Разъехались – и скрылись без следа.

И девушки стремятся в институты, И запросто родной бросают кров. А надо овец пасти кому-то, И кто-то должен же доить коров?!

Таких, как твой отец, не сыщешь боле, Владеющих и словом и строкой! Но сам свое всегда пахал он поле И строки выводил своей сохой.

Расул, ты член правительства у нас – В Цада такого не было в помине… Но вот коню ты корму дал хоть раз? Но ты хоть раз разжег огонь в камине?