Сочинения

Здесь пылает костер; служитель черный,

Вняв приказу готовить знойну муку,

В груду пламенники кладет последни,

70. Дабы, в прах разрешив тела спаленны,

Души, пылкие вожделеньем света,

Из вертепа острожного исторгнуть.

Соревнуют их общники в заботе:

На подошвах плесницы разрешити,

Дабы снять их, один тут опустился;

Но святой Фруктуоз главу нагбенну

Запрещает клонить: «Престаньте, — молвит, -

Нашу гибель да не тягчит опека;

Впрочем сам я свои стопы разую,

80. Дабы в путах стесненные подошвы

Не мешали мне ввергнуться во пламень.

Что ж стенанье ланиты орошает,

Что ж вы просите, чтоб о вас я помнил?

Обо всём я Христа молю народе».

Так промолвив, он тесьмы разрешает

На стопах, Моисею в том подобен,

Как тот сделал, шаг к купине приблизив.

Ни священное попирать горенье,

Ни пред Богом стоять дано не прежде,

90. Чем нагие следы отпечатлеешь.

Стал он голой пятой; се раздается

С горних веянье и сплетает речи,

Кои внемлющих повергают в трепет:

«То не кара, что зрится вам, поверьте,

То, что минет за малое мгновенье;

Не исторгнется жизнь, но обновится.

Души счастливые, кому сквозь пламень

Взыти в высь Громовержцеву судилось,

От кого уклонится пламень вечный!»

100. С сим глаголом они в огонь гудящий

Быстрой входят стопою, ужасая

Встрепетавшее перед ними пекло.

Наконец и узлы, в которых руки,

За спиною сведенные, томились,

Спали, вспыхнув, с нетронутыя кожи.

Не дерзает стянуть те пясти кара,

Коим должно крестом к Отцу воздеться;

Свобождаются для молитвы длани.

Мнится, образ троих мужей старинных,

110. Коим древле, средь огня вавилонска

Песнь воспевшим, тиран, дрожа, дивился.

Сих же пламень щадил благочестивый,

Не приспела бо их страстей година,

Славной смерти Христос начала не дал.

Так как пар их горючий убегает,

Шлют мольбу, чтобы быстрый огнь приреял

И томительный опыт их окончил.

Напоследок Своим велит скончаться

Слугам вышне Величество, из утлых

120. Тел изринуться и к Нему вернуться.

Зрел клеврет из наместникова дома,

Как отверзлося страстотерпцам небо,

Славны мужи неслися меж звездами.

Даже дочь он увещевал хозяйску,

Знак злодейства в том ей открыв отцова:

Коих форум убил, живут на небе.

Узреть это на ясном небе дева

Заслужила, хотя был слеп родитель,

Чтоб хозяйский стал грех ужасен дому.

130. Тут священных телес золу и чистым

Залитые вином сбирают кости,

Кои каждый себе стяжать печется.

Братьев рвенье толь велико — заветный

Дар священного пепла в дом доставить,

Заступленья залог нести на лоне!

Чтоб, однако, останков сих, воскреснуть

И с Христом водвориться вскоре должных,

Гробы розные впредь не разлучали,

Зрятся трое, одеты ризой белой:

140. Наказуют вернуть и, в мрамор полый

Прах священный вложив, замкнуть их купно.

О троякая честь, тройная слава,

Коей град наш чело свое вздымает,

Всех превысшее градов иберийских!

О поборниках трех мы ликовствуем,

Заступление коих нас лелеет,

Пиренейского весь народ предела.

Вкруг пусть станет хор из полов обоих:

Дева, отрок, герой, старик, старуха,

150. Песнь о вашем воспойте Фруктуозе!

Гимн, хвалящий Авгурия, да грянет,

Сверстну славу Евлогию вплетая:

Равным равною воздадим мы песней.

В доме здесь да звенят злачены кровли,

Там подъемлется брега нежный ропот,

И торжественны волны песнь слагают.

В ону пору, когда падет вселенна,

Фруктуоз отведет жестоку кару

От тебя, Тарракон, огня избавив.

160. Может, мукам он и моим избаву

Подарит, по Христову благосклонству,

Вспомнив сладкие гендекасиллабы.

VII. Гимн в почесть мученика Квирина, епископа сисцийской церкви

Знаменита заслугою,

Мужа, Богу любезного,

Стены града сисцийского

Дарованна страдальца им

С отчей обняли ласкою.

Он в державу Галерия,

Кто затоны владычеством

Тяготил иллирийские,

Говорят, кафолическу

10. Веру смертью почествовал.

Он не жесточью мечною,

Не огнём, не свирепою

От зверей взят кончиною,

Но струями текущими

Омут хищный увил его.

Всё одно, ясной зыбию

Или стрежью кровавою

Орошается мученик:

Прозябает от всякия

20. Слава влаги струистыя.

С возвышенна моста стремглав

Освященного племени

Был епископ низринут в зыбь,

С бечевою, обвившею

Глыбу грузную жернова.

Низверженного кроткою

Ток приемлет стремниною,

Не давая погрузнуть в нем,

И чудесно плывущее

30. Бремя держит он каменно.

Смотрит издали с трепетом

Паства вся на учителя:

Ведь Христов неисчетный люд

В побережных излучинах

Натеснился станицею.

Но в тот миг, как, главу воздев,

Огляделся Квирин — своих,

Зрит, увы! он во трепете

И, не помня о собственной

40. В водовертях опасности,

Благочестны сердца крепит,

Кроткой речью о том моля,

Чтоб сего не страшилися,

Чтоб не зыбилась вера в них,

Смерть не мнили бы карою.

Меж зыбей говорящего

Водокрутны хребты влекут,

И бездонность расстлавшаясь

Камень, мужа и вервие

50. Поглотить не решается.

Разумеет епископ тут,

Что теряет стяжанную

Пальму он, что кончины миг

Возбранен со восшествием

Ко престолу Отеческу.

«Иисусе всемощный, — рчет, -

Для Тебя не нова отнюдь

Эта слава, не редкостна —

Средь роптаний ступать морских

60. И потоков спинать струю.

Знаем мы, ученик Твой Петр,

Погрузивши свои стопы

В смертной поступи, трепетный,

Поможеньем руки Твоей

Тверду почву в зыбях обрел;

Иордан небезвестен нам

В развороте скитальческом,

Как стремлением бурным он

Вновь к истокам попятною

70. Побежал водовертию.