Сочинения

— С новым рвеньем текут все к веселию; друг, скажи, в чем дело.

Движеньем полон Рим и ликованьем.

— Праздник апостольского совершается в этот день триумфа,

Петра и Павла знаменитый кровью.

День обоих один, обновленный лишь расстояньем года,

Увенчанными зрел преславной смертью.

Ведает Тибрская топь, чьи катятся струи недалече,

Что свят сугубым дёрн ее трофеем,

И креста и меча был свидетель он, от которых дважды

10. Кипел кровавый в тех же травах ливень.

Первым Петра приговор по Нероновым захватил уставам,

На водруженном да повиснет древе.

Но, весьма устрашен, возвышенныя смерти честь взыскуя,

С учителевой славою стязаться,

Просит он, чтобы глава долу канула и возделись стопы,

Чтоб к основанью бруса сникло темя.

Руки прибиты внизу, обратилися выспрь его подошвы,

Душа тем выше, чем ничтожней постань.

Ведал он, что в небеса со смирением вход торится скорый;

20. Отдать готовясь дух, лицом склонился.

Поприще как совершил круговратное года витый обод

И выведен вновь тот же день восходом,

К Павлову горлу Нерон изрыгаючи рьяную ярливость,

Усечь велит учителя языков.

Прежде сам он себе недалекую предсказал кончину:

«К Христу грясти мне должно, разрешаюсь».

Тотчас, схвативши его, осужденного, заколают сталью;

Ни час, ни день не обманул пророка.

Кости их Тибр разделил, освятившийся от брегов обоих:

30. Между священных он гробов лиется.

Область десная Петра под златящимись кровами лелеет,

Маслиной сиза, волнами журчлива;

Ибо, от бровки скалы воздымаяся, породила влага

Бессмертный ключ, в помазании плодный;

Мраморов между драгих уж несется там, заливая взлобье,

Пока в зелено озеро не внидет.

Есть уголок внутри погребения, звучным волн паденьем

Кипят где снежны глуби водоема.

Ясную красят струю многоцветные по верхам картины;

40. Отсвечивает мох, на злате зелень,

В синие воды тень от нависшего багреца ложится:

Волнами, мнится, потолок колеблем.

Пастырь сам поит овец от прохладности кладезя студена,

Алкающих, он зрит, воды Христовой.

С оной страны хранит Остийская Павлов гроб дорога,

Где в луговину леву бьются волны.

Роскошь царская здесь; владыкою храм воздвигнут добрым

И убран им с великим иждивеньем.

Крыты червонным листом все матицы, и внутри златится

50. Там свет, с сияньем сходствуя востока.

Рдеющийся потолок паросскими держится столпами,

Расставленными четверной чредою.

Арок излукой бежит многоцветная, пышная мусия:

Так вешним цветом вновь луга сияют.

Се два, вышним Отцом сочетанные, подаренья веры,

Прияты с честью градом тогоносным.

Ромулов род, погляди, разливается по стезе сугубой,

В двух празднествах день блещется единый.

Нам, однако, спешить, ускорившися, должно к ним обоим,

60. И в сих и в оных ликовствуя гимнах.

Поприщем пойдем моста Адрианова на противный берег,

Затем на леву сторону потока.

Празднества прежде вершит затибрские бодрственный священник,

Затем, сюда спеша, мольбы сугубит.

В Риме довольно о сем наученну быть: в дом свой возвратившись,

Двойчатый помни чествовать ты праздник.

XIII. Страсти Киприана

Край пунийский изнес то, чем блещутся все земли пределы,

Здесь Киприана дом, но вселенныя честь он и учитель.

Родине мученик свой, но любовию и глаголом — наш он;

В Ливии спит его кровь, но всеместную мощь язык имеет:

Жить из тела один оставшися, он один не сгибнет,

Роду людскому доколь и мирови быть Христос дозволил.

Том доколь есть хоть один и священная скриния писаний,

Всем, кто любит Христа, наставником, Киприане, будешь.

Оный Божий Дух, преизлившийся древле на пророков,

10. С неба послан, тебя краснословия кладезем наполнил.

О глаголы, снегов белейшие, вкус необычайный!

Влага как сердце мягчит амброзийная, нёбо оструяет,

Духа вступает в чертог, лелеючи ум, обходит члены,

Так он нам Бога дает почувствовать, сшедши в недро наше.

Отче, отколе, яви, незапное дал Ты миру благо!

Нужен писаниям был апостольским толкователь мощный;

Избрана пышная тут витийственность, да научит землю,

Павловым службу неся сочинениям, даст им изъясненье,

Грубые чтобы людей предсердия, утончась, познали

20. Вместе и страха дела, и глубокие таинства Христовы.

Был средь юных один, ученейший в пагубных науках:

Ковами стыд сокрушать, священного ничего не видеть,

Часто же между гробниц чаровательны возглашать напевы,

Коими рушится связь супружества и жена пылает.

Вдруг Христос обуздал сладострастия оную яризну,

Мрак во груди его разреявши, исступленье выгнал,

Полня любовью Своей, дал веровать, дал греха стыдиться.

Вид теперь уж иной, чем прежде был, блеска и доброты:

Нежныя кожи лицо совлекается, сделавшись сурово;

30. Кудри, лиющиесь вниз, обрезаны до власов недлинных;

Скромно глаголет, блюдет он правило, ищет упованья,

В правде Христовой живет, углубляется он в ученье наше.

Сими заслугами став достойнейшим, всходит он, учитель,

На епископский стол, превысшее восприяв сиденье.

Валериан в те лета государствовал купно с Галлиеном:

Установили они исповедникам Божьим смертну кару.

Мерзостных тысячи чтить повелено земнородных тварей;

Но возбуждал Киприан наставленьями мужество в народе,

Да не отступится кто от почестей доблести высокой,

40. Не убоится приять в малодушии воздаянье веры.