Сталин жил в нашей квартире. Как травмы наших предков мешают нам жить и что с этим делать

Когда я уже давно была взрослой, папа сообщил мне, что все время ждал одобрения мамы: «Я уже начал избавляться от друзей». Вот, мол, с одним Олегом расстался – теперь надо еще с другим. Конечно, он ждал, что это одобрит мама. Помню, как она однажды с презрением передала мне слова папы: «Но я же ради тебя перестал к ним ходить», – речь шла о его родителях. Действительно, года два или три мы к ним не ходили вообще. Да и потом ходили очень редко. От папы ожидалось, что он согласится с маминой аксиомой, согласно которой его родственники – плохие люди, и порвет с ними. Папа, наверное, часто подчеркивал: «Смотри, на что я пошел для тебя». А мама усмехалась: он, мол, еще ставит это себе в заслугу. Как будто что-то большое сделал. Расстался ли папа со вторым другом Олегом, я не знаю. Впоследствии они общались, это точно. У папы друзья были всегда.

Когда в отношениях родительской пары присутствует насилие, возникает риск, что дети, повзрослев, построят отношения по тому же образцу. Таким образом, контроль и агрессия в отношениях тоже становятся предметом межпоколенческой передачи. Дети могут наблюдать насилие в родительской паре (одна знакомая женщина, вспоминая детство, говорила: «Когда отец бил маму, я думала: “Лучше бы он бил меня!..”») или подвергаться насилию сами. Они могут страдать от действий родителя-насильника или родителя-жертвы (у которого в абьюзивных отношениях тоже накапливается злость).

Наше общество многократно травмировано. Причем часто не в одном поколении, а поколение за поколением. Гражданская война, красный и белый террор (хотя мало кому рассказывали об этом в семьях); голод 1920-х; раскулачивание; голод 1930-х. Тем временем росло количество политических заключенных. Вторая мировая (Великая Отечественная) война; депортации народов… Все эти события означают огромное количество семей с историей травмы.

Итак, я на себе испытала переданное в роду (по крайней мере, по материнской линии) насилие. Дома со мной без конца воевали, и чем старше я становилась, тем воевали больше – теперь это была большая война. Чаще всего меня «гоняла» по квартире мама. «На Квартале» у нас была большая квартира, целых четыре комнаты. Папы часто не было дома.

Он постоянно ездил в командировки; находил их себе сам, снова и снова просился в командировку. Однажды съездил на конференцию по дизайну и потом много раз вспоминал эту поездку, как хороший анекдот. У него в институте спросили, что такое дизайн, и изобретательный папа сказал: «научная организация труда». И его командировали на эту конференцию. Когда он был дома, а мама меня «гоняла» (то есть бегала за мной по квартире, ругала и била), он просто старался уйти в сторонку. Запирался у себя в комнате («папин кабинет»). Мама яростно врывалась туда с криком: «Хочешь остаться хорошим? Иди воспитывай свою дочь!» И тогда он выходил и тоже меня «воспитывал». Помню, как он кричал:

«Я буду тебя уважать, когда ты перестанешь быть ничтожеством!» Если его не было дома, я часто, удирая от мамы, забегала в его комнату. Его рабочий стол немного отстоял от стены. Если мне удавалось до него добежать, стол становился моим укрытием: я по одну сторону, а мама по другую.

Главное, не дать ей сократить расстояние между нами. Мама шаг вправо – и я шаг вправо. Мама рычала: «Выходи, убью!» Я, конечно, не выходила. Кто бы вышел в ответ на такой призыв. Так папа все-таки оказывался моей «защитой»… хотя бы когда его не было дома. Правда, когда он уезжал в командировку, мама меня «гоняла» намного больше. Наверное, папино присутствие все-таки немного ее сдерживало. Возможно, она начинала сильнее злиться, потому что он сбежал от нее в очередной раз.

Одна женщина рассказывала мне, как в детстве ее избивала мать. «Понимаете, она не просто била, она меня как человека уничтожала!» У нее был «добрый папа». Я спросила, знал ли он о насилии. «Конечно, не знал, – был ответ. – Он бы ее за это просто убил!»

А вот история девочки-подростка, которая без спроса взяла деньги. Когда отчим узнал об этом, он кричал, а потом душил ее. («Нет, я не испугалась. Я ведь знала, что он меня не задушит. Но как он мог?!») Девочка была в шоке. Придя в себя, позвонила родному отцу… чтобы признаться в том, что сделала! Папа ее мягко пожурил, объяснил, что воровать у родителей плохо, и она ему пообещала, что больше так делать не будет. Почему она не сказала отцу, что отчим ее душил? – «Я не хочу, чтобы у них с мамой испортились отношения. Они нормально общаются по телефону». Вероятно, девочке на самом деле хотелось пожаловаться, но она не решилась.