Струги на Неве. Город и его великие люди

– Надобно, дабы у тебя всегда двое рыбарей вход в реку стерегло, – объяснял Потёмкин. – Как завидят шведа – один к нам пущай поспешает, а другой шведам на глаза попадётся, так, дабы на борт позвали. Капитану ихнему обскажет: в Канцах, мол, шведа нет, ушёл, пушки в реки скинул. Тама ноне с пять десятков стрельцов с лёгкой пушкой – русский воевода оставил сторожу несть.

– Так свеи ж изготовятся! – округлил глаза казак.

– И ладно! Пущай свои пушки да мушкеты заряжают – всё одно днём не сунутся, помедлят до утра. Кады самый сладкий сон, туман тока сходит, караулы в полудрёме едва бердыши не роняют. С утра шведы поплывут, а мы загодя выйдем к Котлину – и учиним нападение! По-вашему этот…

– Абордаж! – расплылся в улыбке Семён и показал воеводе свои пудовые кулаки. – Эх попотчую свеев!

– Не сей раз, – строго оборвал его Потёмкин. – Казаков и без тя изрядно. Ты ж – мои глаза и уши. А ну пуля найдёт? От кого я про шведа ведать буду?

Казак погрустнел, лицо посерело от печальной вести. Воеводе стало жаль парня и он пообещал:

– Зато как придёт генерал Горн, пущу тебя в бой хоть на суше, хоть на воде. Можа до его толстой шеи и доберёшься. Ивашка Хлопов, дружок твой, сего барона раз видел – он и укажет!

– Спасибо, воевода, – попытался вскочить Семён и чуть не разнёс головой низкий потолок чердака.

– Тише, тише! Убьёшься! – рассмеялся Потёмкин.

– Да не, – потирая ладонью макушку вновь уселся на полость разведчик. – Просто казак для дела рождён, бой мне люб. А тута…

– А тута ты всем подзором ведаешь на Неве! Своим товарищам помогашь, – не дал ему договорить стольник. – В полдень, скажем, покуда мы к шведу подойдём, он струг-другой успет ко дну пустить! Скока потонет казаков?

– Ох, верно, – смутился Семён.

– То-то и оно, – завершил беседу Потёмкин. – Иди, перемолви с Ивашкой, а опосля – с рыбарями.

…Буквально следующим утром в чердак стольника вполз Семён и затряс воеводу за плечо:

– Свеи!

– Скока? – сон с Петра Ивановича как рукой сняло.

– Два гальота, по одной волконее на носу и галера малая о шести пушках. К Котлину идут.

– Вставай, Васка, – растолкал Потёмкин свернувшегося клубочком в углу поповича. – Поднимай Емельяна и прочих. Пришёл час битвы!

Сказал – и сам пулей вылетел из чердака. Вскоре через борт воеводского струга перелезли атаман с ясаулом. Подошёл к Потёмкину Емельян, таща за собой сонного кормщика.

– Сигнал к атаке – выстрел Емельяна с моёго струга, – быстро распоряжался Потёмкин. – Я иду с ясаулом и семью стругами с правого борта галеры, Назар с остатними семью – с левого борта. Туман уж спадает, но нас пока прикрывает. Как выскочим на галеру, по нам пальнут, можна пальнуть в ответ, но итить быстро на трёх парах задних вёсел, всем остальным на носах стругов стоять с крючьями на верёвках, что мы сготовили. Как подлетим к галере – бей ея с ходу стругом в задни вёсла, ломай их, а все – на абордаж!

– А ты меня слухать должон, – тряхнул кормщика за плечо Емельян. – Прикажи ему, воевода!

– Велю! – обернулся к кормщику Потёмкин. – И Васка пущай останется. Тож пушкарю в подмогу!

– Батюшка! – возьми доспех, – пробился к стольнику Аким. Вздень кирасу, а вот – наручи…

– И шлем, – отобрав у слуги убор, Потёмкин торжественно водрузил его на голову Акима. – Сам носи! Вон токма польску саблю возьму да это, – сунул он за кушак заряженный пистолет и перебросил через плечо дорогую перевязь.

– Как же ты! Токмо в кафтане! – завыл Аким.

– Молчи! Жив буду, так выйду нонче победителем. А нет – полощи моё тело быстра река, бей о камни! – с решимостью устремился вслед за ясаулом к борту стольник.

Оказавшись на струге Луки, он обнажил саблю и обернулся к казакам:

– С Богом! – вёсла дружно погрузились в воду.

…Дамский угодник и завзятый дуэлянт капитан Ирек Далсфир с удовольствием принял назначение в эту экспедицию. Древность рода позволяла ему не гнаться за чинами милостями начальства, как делали это его сослуживцы, жаждавшие получить дворянство. Далсфира интересовали только подвиги. В мечтах он видел себя древним ярлом, входившим в славянскую реку для набега на этих полудиких людей, вооружившихся и сбившихся в толпу. Но он возьмёт на борт пустых галиотов две роты солдат генерала Горна – и пройдёт к Нотебургу разметав по пути огнём со своей прекрасной полугалеры лодчонки с гвардейцами русского обер-пастыря Никона. Как древний ярл, он обрушится с войском викингов на осаждающих Нотебург варваров – и вместе с вышедшим из ворот майором Граве учинит им разгром. А предводителя этой толпы он прикажет повесить на мачте своего корабля!

– Ну скоро Ниеншанц? – нетерпеливо спросил Далсфир старого рыбака, подобранного вчера в устье Невы и рассказавшего о русских в крепости. Как многие местные жители, он понимал шведскую речь и сам, как выяснилось, сносно изъяснялся по-шведски.

– Я упрежу, – успокоил его старик.

– Как ты различишь место в таком тумане? – с неподдельным изумлением спросил его капитан.

– Я здесь родился и прожил всю жизнь. Я чую Неву и пройду по ней с закрытыми глазами до самого Орехового острова, – честно признался рыбак.