Метался он на душном, тесном ложеИ всё твердил: «Ах, Мензола! Ко мне!Видение мое на сон похоже…Иль и пришла ты, может быть – во сне?Бывал ли рок бесчувственней и строже?Но нет! Ведь он вручил моей веснеСвой дар любви – безмерную отраду –Роскошней солнца, слаще винограду!Узрел тебя – и устремился яТебе вослед, к любви твоей взывая.Но тщетною была мольба моя:Ты понеслась, высоко воздымаяОдежды белой пышные краяИ алебастром ног в траве сверкая…Но вдруг – стоишь. И криком раздалисьТвои слова: «О, боги! Берегись!»И в тот же миг над ухом прожужжалоТвоей рукой взметенное копье.Я отшатнулся – отвратилось жало –И древний дуб пронзило острие.Но не от страха сердце задрожало:Как мне сверкнуло счастие мое!«О боги! Берегись!» Какие звуки!И вслед за ними я – в цепях разлуки…Нет, ты вернешься… Мензола, я твой!Я по лесу искал тебя всечасно,Склонялся жадно я над муравой,Твои следы на ней целуя страстно –И вот во мраке никну головой,Молю судьбу и жду – ужель напрасно?Но если сердца жар неутолим, –Зачем не пал я под копьем твоим –Безжалостным!.. О нет, я видел жалость:В твоих глазах блеснувший нежный светИ на ланитах вспыхнувшую алость –Невольно данный мне любви завет –Иль хоть надежды. Томная усталостьВ моей душе… Ах, исцеленья нет!» –Так он стонал на ложе одиноком,В бесплодный мрак впиваясь жадным оком.