Сверчок за очагом (пер.Линдегрен)

Онъ не особенно походилъ на жениха, когда стоялъ въ кухн фургонщика, съ гримасой на худомъ лиц, пожимаясь отъ холода, нахлобучивъ шапку до переносья, заложивъ руки въ карманы и поглядывая съ злобнымъ лукавствомъ прищуреннымъ глазомъ, въ которомъ какъ будто сосредоточилась дкая эссенція коварства. Но все-таки онъ хотлъ быть женихомъ.

— Моя свадьба назначена черезъ три дня. Въ будущій четвергъ. Въ послдній день перваго мсяца въ году, — сказалъ Текльтонъ.

Упомянулъ ли я о томъ, что одинъ глазъ у него былъ выпученъ, а другой почти закрытъ и что этотъ почти закрытый былъ всегда выразителенъ? Не помню, сдлалъ ли я это.

— Да, вотъ когда моя свадьба, — повторилъ Текльтонъ, позвякивая деньгами.

— Неужели? Въ этотъ же день женился и я! — воскликнулъ фургонщикь.

— Ха, ха! — засмялся Текльтонъ. — Странно! Вы съ женой какъ разъ составляете такую же чету. Точь въ точь такую же.

Негодованіе Дотъ при этихъ хвастливыхъ словахъ не знало границъ. Что выдумаетъ еще этотъ человкъ? Ужъ не допускаетъ ли онъ возможности, что у нихъ родится точно такой же младенецъ? Чудакъ прямо спятилъ съ ума.

— Позвольте! На два слова, Джонъ, — пробормоталъ торговецъ игрушками, подтолкнувъ фургонщика локтемъ и отводя его немного въ сторону. Вы пожалуете ко мн на свадьбу? Вдь мы теперь съ вами будемъ на одну стать, вы понимаете?

— Какъ это «на одну стать?» — удивился фургонщикъ.

— Маленькое несоотвтствіе лтъ, — буркнулъ Текльтонъ снова подталкивая его локтемъ. Прізжайте провести съ нами вечерокъ еще до свадьбы.

— Зачмъ? — спросилъ Джонъ, не ожидавшій такого настойчиваго радушія.

— Зачмъ, — переспросилъ гость. — Вотъ новая манера принимать приглашеніе! Да просто ради удовольствія, — пріятной компаніи, знаете, и всего прочаго.

— Я думалъ, вы никогда не любили общества, — со свойственной ему прямотой замтилъ Джонъ.

— Пхэ, я вижу, съ вами нельзя говорить иначе, какъ только вполн откровенно, — сказалъ Текльтонъ. — Дло въ томъ, что вы и ваша жена очень пріятные гости и видть васъ вдвоемъ настоящее удовольствіе. Мы понимаемъ лучше, знаете; однако…

— Нтъ, мы ровно ничего не понимаемъ, — перебилъ Джонъ. — О чемъ вы толкуете?

— Ну ладно! Значитъ мы не понимаемъ, — продолжалъ Текльтонъ. — Поршимъ на этомъ. Какъ вамъ угодно; тутъ нтъ никакой бды. Я хотлъ сказать: у васъ такой счастливый видъ, что ваше общество произведетъ самое благопріятное впечатлніе на будущую миссисъ Текльтонъ. И хотя ваша супруга едва ли расположена ко мн, но въ этомъ дл она невольно будетъ содйствовать моимъ планамъ, потомучто ея вншность говоритъ сама за себя. Такъ вы согласны пріхать?

— Мы условились провести день нашей свадьбы, по возможности, дома, — отвтилъ Джонъ. — Въ этомъ мы дали другъ другу слово полгода тому назадъ. Я думаю, вы понимаете, что домъ…

— Ба! Ну что такое домъ? — воскликнулъ Текльтонъ. — Четыре стны да потолокъ! (Зачмъ не убьете вы этого сверчка? Я непремнно убилъ бы. Я всегда такъ длаю. Ненавижу ихъ трескотню.) Такъ четыре стны и потолокъ найдутся и въ моемъ дом. Пожалуйте ко мн!

— Какъ, вы убиваете своихъ сверчковъ? — ужаснулся Джонъ.

— Я давлю ихъ, сэръ, — отвчалъ гость, стукнувъ каблукомъ объ полъ. — Такъ вы хотите сказать, что прідете? Ваша прямая польза, какъ и моя собственная, въ томъ, чтобъ женщины убдили одна другую, что имъ спокойно, хорошо и не можетъ быть лучше. Я знаю ихъ повадки. Что бы ни говорила одна женщина, другая женщина непремнно хочетъ перенять у ней это. Такова ужъ въ нихъ дурь подражанія, сэръ, что если ваша жена скажетъ моей жен: «я счастливйшая женщина въ мір и мужъ мой самый добрый человкъ, какого только можно найти, и я люблю его до безумія», то моя жена скажетъ тоже самое вашей, да еще прибавитъ, и на половину повритъ собственнымъ словамъ.

— Неужели вы хотите сказать, что на самомъ дл этого нтъ? — спросилъ фургонщикъ.

— Нтъ?! — воскликнулъ Текльтонъ съ отрывистымъ рзкимъ смхомъ. — Нтъ чего?

У Джона мелькнула смутная мысль прибавить: «нтъ того, чтобъ она любила васъ до безумія». Но встртивъ полузакрытый глазъ, какъ будто подмигивавшій ему надъ поднятымъ воротникомъ плаща, онъ почувствовалъ, что въ этомъ человк такъ мало привлекательнаго, способнаго внушить безумную любовь, и дополнилъ свою фразу совсмъ иначе:

— Такъ разв она не вритъ тому, что говоритъ?

— Ахъ, вы собака! Вы шутите, — сказалъ Текльтонъ.

Однако фургонщикъ, хотя и не понялъ всего значенія сказанныхъ имъ словъ, но взглянулъ на него такъ серьезно, что гостю пришлось поневол объясниться.

— Видите ли, — заговорилъ онъ, поднимая пальцы лвой руки и ударяя по указательному пальцу для вящшей внушительности. — Вотъ это я, Текльтонъ, собственной персоной. У меня есть намреніе жениться на молодой женщин и красивой, — тутъ онъ дотронулся до мизинца, изображавшаго невсту; дотронулся не бережно, а грубо, съ сознаніемъ силы. — Я имю возможность осуществить свое намреніе и осуществляю его. Это моя причуда. Но… взгляните-ка туда!