Сыскные подвиги Тома Соуэра в передаче Гекка Финна

— Знаешь, у насъ впереди большой подвигъ; мы подвергнемся разнымъ опасностямъ, но освободимъ старика въ одну темнйшую ночь. Да, Геккъ, молва объ этомъ разнесется повсюду и мы прославимся!.. — Но дядя Силасъ разстроилъ весь этотъ чудный планъ, лишь только Томъ намекнулъ на него. Онъ сказалъ, что считаетъ своимъ долгомъ подвергнуться тому, чего требуютъ законы, и не тронется изъ тюрьмы, хотя бы даже въ ней и двери не было. Это разочаровало Тома и даже глубоко огорчило его, но нечего было длать, приходились съ этимъ мириться.

Тмъ не мене Томъ считалъ себя отвтственнымъ за все происшедшее и обязаннымъ поэтому возвратить свободу дяд Силасу; онъ просилъ тетю Салли не падать духомъ, потому что намревался стараться день и ночь о томъ, чтобы доказать невинность старика. Тетя Салли ласкала его, благодарила, говоря, что вритъ въ его готовность употребить вс свои усилія, и просила его помогать Бенни въ присмотр за домомъ и за дтьми. Потомъ, поплакавъ и распростясь, мы вс воротились на ферму, а тетя Салли осталась на мсяцъ у жены тюремнаго сторожа, въ ожиданіи суда, который былъ назначенъ на октябрь.

XI

Тяжело было всмъ прожить этотъ мсяцъ. Бдная Бенни бодрилась, сколько могла; мы съ Томомъ старались поддерживать въ дом веселье, но, понятно, это плохо намъ удавалось. То же самое было и въ тюрьм. Ходили мы навщать нашихъ стариковъ каждый день, но это было до крайности грустно, потому что дядя Силасъ спалъ мало, а во сн все расхаживалъ, такъ что страшно исхудалъ, сталъ совсмъ изможденный, заговаривался, и мы вс боялись, что эти огорченія одолютъ его въ конецъ и убьютъ. А когда мы пытались ободрить его, онъ только качалъ годовою и говорилъ, что если бы мы только знали, что значитъ имть на своей душ бремя убійства, то и не стали бы толковать! И когда Томъ и мы вс убждали его въ различіи между убійствомъ и случайнымъ нанесеніемъ смертельнаго удара, онъ говорилъ намъ, что не видитъ этого различія: убійство оставалось убійствомъ; онъ стоялъ на этомъ. И по мр приближенія дня суда онъ становился все упорне и началъ даже утверждать, что совершилъ убійство преднамренно. Это было ужасно, какъ можете себ представить. Дло становилось хуже въ пятьдесятъ разъ, и тетя Салли съ Бенни пришли въ совершенное отчаяніе. Старикъ давалъ намъ, однако, общаніе не говорить такъ при постороннихъ, и мы были рады хоть этому.

Томъ Соуэръ все ломалъ себ голову надъ тмъ, какъ бы помочь дяд Силасу, и частенько не давалъ мн спать почти цлую ночь напролетъ, все толкуя о затруднительномъ дл, но никакъ не могъ придумать чего-нибудь подходящаго. Я полагалъ, что нечего тутъ и стараться; кругомъ было мрачно, я ршительно упалъ духомъ, но Томъ — нтъ! Онъ не хотлъ бросать дла и все выдумывалъ и придумывалъ, мучилъ свои мозги.

Наконецъ, наступилъ и судъ. Было это около половины октября. Мы вс явились, разумется; да и вся зала была биткомъ набита. Бдный дядя Силасъ походилъ боле на мертвеца, чмъ на живого человка; глаза у него ввалились, онъ весь нехудалъ и былъ крайне унылъ. Бенни сла возл него съ одной стороны, тетя Салли — съ другой; об он казались страшно взволнованными и сидли, опустивъ вуали на лицо. Томъ услся возл защитника и совался во все, разумется, и адвокатъ, и судья, не мшали ему. Онъ даже иногда прямо принималъ на себя дло изъ рукъ адвоката, что было и недурно иной разъ: этотъ адвокатъ былъ какой-то захолустный, настоящая болотная черепаха, которая, по поговорк, не уметъ даже спрятаться, когда дождь идетъ.

Присяжные были приведены къ присяг, обвинитель поднялся съ мста и началъ рчь. Онъ наговорилъ такихъ ужасныхъ вещей противъ дяди Силаса, что бдный старикъ застоналъ, а тетя Салли и Бенни залились слезами. То, что онъ принялся разсказывать объ убійств, поразило насъ всхъ, до того оно не походило на заявленіе самого дяди Силаса. Онъ говорилъ, что представитъ двухъ очевидцевъ убійства, что два достоврные свидтеля видли, какъ подсудимый убилъ Юпитера, и убилъ предумышленно. Эти два лица видли, что Юпитеръ былъ поконченъ разомъ, отъ одного удара дубиной; потомъ на ихъ глазахъ подсудимый запряталъ тло въ кусты; Юпитеръ былъ тогда положительно мертвъ. Затмъ, продолжалъ обвинитель, Силасъ воротился и стащилъ убитаго въ табачное поле, тоже на виду у свидтелей, а поздне, ночью, воротился и зарылъ его, что тоже видлъ одинъ человкъ.

Я думалъ про себя, что бдный дядя Силасъ лгалъ намъ, потому что не думалъ о свидтеляхъ, и ему не хотлось приводить въ отчаяніе тетю Салли и Бенни. Онъ былъ правъ совершенно: на его мст, я солгалъ бы точно такъ же, какъ и всякій другой, кто хотлъ бы спасти отъ лишняго горя и позора близкихъ своихъ, неповинныхъ ни въ чемъ. Нашъ защитникъ совсмъ осовлъ, да и Тома оно озадачило, какъ я замтилъ; впрочемъ, онъ тотчасъ же принялъ на себя спокойный видъ, какъ ни въ чемъ ни бывало, но я-то видлъ хорошо, каково у него на душ. А публика… ну, что и говорить о ея впечатлніи!

Покончивъ свою рчь новымъ заявленіемъ о томъ, что свидтели подтвердятъ его показанія, обвинитель услся на мсто и сталъ спрашивать тхъ, кого считалъ нужнымъ.