Тем более что жизнь короткая такая…

…невесть откуда снова выпрыгнувшая Голенко. Как я помню, мы расстались с ней далеко не мирно. Она наговорила в адрес журнала много гадостей. И ты же первый сказал, что больше мы её печатать не будем <…> И на тебе! – как ни в чём ни бывало, она снова у нас.

И было бы за что – была бы интересной её статья, так нет: жутко растянутое объяснение того, что такое биографическая литература. Не говорю уже о стиле: сплошной волапюк! Держится за имена и цитаты современных философов, как за троллейбусные поручни. Причём цитирует и называет абсолютно зря. Мысль-то статьи трёхкопеечная.

Ответ я получил мгновенный:

В течение 10 лет, буквально со дня моего прихода в В<опросы> Л<итературы>, я пытаюсь заказывать теоретические обзоры, и опять же одним из первых задуманных был по биографическому жанру. Заказать не удавалось. Голенко его сделала и показала характер обсуждения проблемы. Ее материал для прояснения я перевел в рубрику «обзоры».

Ни моё личное отношение к автору, ни «идеологические» предрассудки для меня не служат в этом отношении препятствием. А либеральная риторика от меня столь же далека, как и патриотическая. Например, я не очень понимаю, почему любое производственное несогласие ты высказываешь тоном государственного обвинителя.

Последняя его фраза была, конечно, передержкой, но передержкой очень грозной: за ней скрывалось бешенство. А в ярости Шайтанов становился хамом. Оба письма помечены сентябрём 2012-го года. А уже через два месяца я расстался с журналом. Не из-за Голенко. Но, без всякого сомнения, она мне была зачтена.

Вряд ли мне удастся в каком-нибудь другом месте своего повествования сообщить, чем закончилась эта побочная для основного сюжета интрига. А закончилась она тем, что в 1-м номере журнала за 2013-й год я обнаружил не один, а два материала Жанны Голенко. Её возвращение на страницы «Вопросов литературы» оказалось триумфальным.

1-й номер обычно выходит к читателю во второй половине февраля. А 19-го марта 2013-го года, как сообщил сетевой портал Литературного института, состоялась встреча Шайтанова со студентами кафедры теории литературы и литературной критики, возглавляемой В. И. Гусевым. Кто соруководит с ним мастерской критиков, я уже говорил. Голенко благодарит. Так сказать, от нашего стола к вашему столу! Вот только… Вы могли бы представить себе Лазаря Ильича Лазарева, согласившегося выступить перед студентами Гусева? То-то и оно!

Впрочем, Шайтанов и не скрывал своей антилиберальности. «Здесь я согласен с Маэлью», – говорил он мне. Да, Маэль Исаевна не любила, как она выражалась, «леваков», что в то время означало борцов за либеральные ценности. Почему она, дочь уничтоженных советской властью родителей, так относилась к диссиденствующей интеллигенции, я не знаю. Но она, как я уже говорил, обладала очень противоречивым характером. Что, в частности, доказывает её дружба с несомненным либералом Володей Глоцером, оказывавшим ей, умирающей, круглосуточную посильную помощь.

Лазарь стал резко сдавать года через два после того, как я пришёл в журнал. Особенно резко после скоропостижной кончины его жены Наи, доброй и интеллигентной женщины, очень беспокоящейся о Лазаре, ухаживающей за ним.

Несколько лет подряд трое друзей – Бен Сарнов, Алик Борин и Лазарь – с жёнами неизменно ездили на тёплое заграничное море. Но в 2008-м осенью перед самой поездкой Ная почувствовала себя плохо. Её положили в больницу. Путёвки Лазарь сдал. Диагноз оказался самым неутешительным: рак. Болезнь развивалась очень быстро, и в начале 2009-го Наю похоронили.