Темный карнавал

Нет, поначалу он был даже не против. Молодая жена Брунилла, потом – дети, которых надо растить. Какое-то время ему этого хватало. Но теперь беспокойство вернулось с новой силой. Он был не у дел. Ведь главным делом его жизни всегда были полеты. Со всеми поручениями Семьи он справлялся быстрее урагана. А в былые времена – и быстрее телеграфа. Бывало, просвистит, как бумеранг, туда-сюда над горами и долами – и, смотришь, уже пушинкой летит вниз, приземляется. Никогда он не нуждался в деньгах – отбою не было от желающих нанять крылатого человека…

А что теперь?! Его крылья так и затрепетали от обиды.

– Папа, помаши на нас, – сказала малышка Мэг.

Дети стояли перед ним, глядя на его хмурое лицо.

– Нет, – сказал он.

– Ну помаши на нас, пап, – сказал Рональд.

– Вообще-то не жарко, март на дворе. К тому же скоро пойдет дождь, – сказал Дядя Эйнар.

– Не пойдет. Ветер подулит – и все. И сдулит все облака, – сказал Стивен, который был не больше пчелы.

– А ты пойдешь смотреть на нас, а, пап? – спросил Майкл.

Он сжал себя, как кулак.

– Нет-нет, бегите, – сказал он им. – Папа будет думать свою думу.

В тот день он был закрыт для всего и для всех. Ему было не до супружеской любви, не до детей от этой любви и не до любви к этим детям. Брунилла на заднем крыльце развешивала одежки.

– Как ты это сделал – сухие, как будто выпрыгнули из тостера, – радостно сказала она, пытаясь поднять ему настроение.

Брунилла любила, чтобы все кастрюли и сковородки были начищены и блестели – так же, как и лица людей. И задумчивость, которой он предавался в последнее время, была для нее все равно что ржавчина, которую ей никак не удается оттереть.

– Рад стараться, – машинально ответил он, думая совершенно о другом.

Он думал о небе. О том, прежнем, небе. Ночном, звездном, лунном, ветреном, прохладном, полночном, и рассветном, и облачном – и каком угодно…

Неужели отныне ему суждено лишь низенько летать над пастбищем, в вечном страхе быть замеченным – и из-за этого рискуя сломать крыло об силосную башню или врезаться в забор? Глубина его отчаяния была черна, как бездонный колодец!

– Пап, ну пойдем, посмотришь на нас, – продолжала канючить Мэг.

– Март же, – сказал Рональд.

– Март, – согласился Дядя Эйнар. – Зима бежит – хвостом стужу ворожит.

– Мы же на гору идем, – сказал Майкл, и глаза его загорелись, как два круглых фонарика. – Там будут дети со всего города.

Дядя Эйнар укусил себя за руку – несильно, с краешку.

– На какую гору? – спросил он.

– На Змей-гору, на какую же еще! – пропели они хором.

Он наконец взглянул на них.

Каждый из четверых прижимал к груди большого бумажного змея. И у всех были одни и те же симптомы: учащенное дыхание, красные от возбуждения щеки, звериный блеск в глазах, маленькие пальчики вцепились в моток белой веревки. Змеи были выкрашены красной, синей, зеленой и желтой краской, а снизу у них болтались хвостовые отростки, сделанные из ситцевых и шелковых лоскутков.

– Мы же будем запускать наших змеев! – сказал Рональд. – Разве ты не хочешь пойти посмотреть?

– Нет, – грустно сказал он, – меня там могут увидеть. Вы же знаете – меня никто не должен видеть, иначе могут быть неприятности.

– А ты спрячься в лесу – и смотри оттуда. Мы очень хотим, чтобы ты их увидел, – сказала Мэг.

– Змеев? – спросил он.

– Да. Мы сами их сделали, – с гордостью сказал Майкл. – Мы же знаем как.

– Откуда это вы знаете как?

– Ты же наш папа! – хором воскликнули они. – Поэтому и знаем!

Дядя Эйнар перевел взгляд с одного на второго, со второго – на третьего, а с третьего – на четвертого. И вздохнул.

– Праздник воздушных змеев, говорите?

– Да, сэр!

– И я выиграю, – сказала Мэг.

– Нет, я! – заспорил Майкл.

– Я, я! – пропищал Стивен.

– Бог есть! – проревел Дядя Эйнар, хлопнув крыльями так, словно ударял по литаврам. – Дети! Дети, я люблю вас, я вас обожаю!

– Папа, что с тобой? – спросил Майкл, пятясь назад.

– Ничего, черт возьми! Ничего-о-о! – пропел Эйнар, расправил свои крылья во всю их ширь и размах, и они… «Бум-м!» – стукнулись друг об друга, как тарелки, и от их удара дети с хохотом повалились с ног. – Можно! Теперь мне можно! Я снова свободен! Свободен! Как дым из трубы! Как перышко на ветру! Брунилла, слышишь! – крикнул в дом Дядя Эйнар, и она сразу же выглянула. – Я свободен! – Он поднялся на цыпочки и стал как будто выше ростом. – Ты понимаешь, Брунилла? Мне больше не нужна ночь! Теперь я смогу летать днем! Мне не нужна ночь! Теперь я буду летать каждый день, в любой день года. И никто не узнает меня, никто не собьет меня, и я… и мне… Господи, да что я тут трачу время на болтовню… Смотрите!

И пока взволнованные члены семьи приходили в себя от потрясения, Дядя Эйнар оторвал от одного из бумажных змеев ситцевый хвост, привязал его к поясу в районе крестца, схватил клубок бечевки – и один конец зажал между зубами, а другой сунул детям. Сразу после этого он взмыл в воздух и полетел – все выше и выше, навстречу мартовскому ветру!