Темный карнавал

А в это время его дети бежали через луга и пастбища, гомоня и спотыкаясь, с веревкой, выпущенной в светлое небо дня. А Брунилла осталась на ферме, где они жили, и стояла там, махая рукой и тихо посмеиваясь, потому что знала, что отныне в ее семье все будет хорошо.

Наконец дети добрались до этой несчастной Змей-горы, и теперь стояли там вчетвером, раздирая моток веревки нетерпеливыми и дрожащими от гордости пальцами, и каждому хотелось потянуть и поуправлять. Дети из Меллин-Тауна, которые бежали мимо со своими бумажными змеями, чтобы запустить их по ветру, увидели, как в небе, паря и пикируя, летает огромный зеленый змей, и воскликнули:

– Ого, смотрите, какой змей! Вот это змей! Ничего себе! Вот это да! Мне бы такого змея! Надо же, какой змей! Где вы только такого взяли!

– Его сделал наш папа! – вскричали Мэг, Майкл, Стивен и Рональд.

После этого они с победным ликованием потянули за веревку – и гудящий, подобный грому зеленый змей взмыл в небо и нарисовал на облаке страшно большой и страшно волшебный восклицательный знак!

The Wind

Ветер

В тот вечер телефон зазвонил в шесть тридцать. Дело было в декабре, уже стемнело. Томпсон поднял трубку:

– Алло.

– Алло, Херб?

– А, это ты, Аллин.

– Жена дома, Херб?

– Конечно. А что?

– Вот черт.

Херб Томпсон помолчал.

– А что случилось? Голос у тебя какой-то странный.

– Просто я хотел, чтобы ты заехал ко мне сегодня вечером.

– Но у нас гости…

– Я думал, ты заедешь и останешься с ночевкой. А когда жена уезжает?

– На следующей неделе, – сказал Томпсон. – Должна поехать в Огайо, дней на девять. Мать у нее заболела. Тогда и приеду.

– Я так хотел, чтобы ты приехал сегодня.

– Да я бы тоже хотел. Но тут компания, все такое. Жена меня убьет.

– Да, жаль, что ты не сможешь приехать.

– Да что такое? Опять ветер?

– Да нет. Нет.

– Говори – ветер? – строго спросил Томпсон.

Голос в трубке медлил.

– Ну да, да! Ветер.

– Хм, вроде небо ясное, ветер несильный.

– Ну, мне-то в самый раз. Вон как садит из окна – занавески колышутся. Меня не обманешь.

– Слушай, а может, ты приедешь сам и переночуешь у нас? – сказал Херб Томпсон, оглядывая освещенный холл.

– Да нет. Уже не успею. Он может перехватить меня по дороге. А ехать далеко – я бы не стал так рисковать. Спасибо, конечно. Ну да. Отсюда порядка тридцати миль[32]… Нет-нет. Спасибо.

– Выпей снотворное.

– Я уже где-то час стою в дверях, Херб. И смотрю, как он нарастает. Там облака, на западе, и одно – как бы разрывается на части. Это точно он.

– Я же говорю – прими сильное снотворное. И если что – звони мне. В любое время, когда захочешь. Даже поздно.

– В любое время? – сказал голос в трубке.

– Конечно.

– Хорошо, буду звонить. Как же все-таки жаль, что ты не можешь приехать. Хотя, конечно… Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Все-таки ты мой лучший друг. Нет. Лучше встречусь с этой тварью один на один. Извини, что побеспокоил тебя.

– Брось, старина! На то мы и друзья. Слушай, кажется, я понял. Тебе надо сесть писать. Просто садись – и весь вечер пиши, – сказал Херб Томпсон, стоя в холле и переминаясь с ноги на ногу, – отвлечешься, выкинешь из головы все Гималаи, Долины ветров и тревожные мысли про шторма и ураганы. Напишешь очередную главу для новой книги о путешествиях…

– Да, наверное, так и надо сделать. Скорее всего. Не знаю, может, так и сделаю. Может быть, да-да. Наверное, так и сделаю. Спасибо большое, извини, что беспокою тебя.

– Спасибо тебе и… о, черт! Вешай трубку, отбой. Жена зовет ужинать.

Херб Томпсон повесил трубку.

Затем подошел к столу и сел. Жена села напротив.

– Это Аллин? – спросила она.

Он кивнул.

– Ну-ну. Нос по ветру, в голове ветер, куда ветер – туда и он… – сказала она, передавая ему тарелку с едой.

– Но он на самом деле был в Гималаях во время войны, – сказал Херб Томпсон.

– И ты веришь тому, что он рассказывает про эту долину?

– Ну, история впечатляющая.

– Лазят, лазят по горам, невесть где. И чего лазят – непонятно. Лишь бы нервы себе пощекотать.

– Там был снег, – сказал Херб Томпсон.

– Да неужели?

– Ну да, снег с дождем, и с градом, и ветер… Аллин мне много раз об этом рассказывал. Очень подробно. Он был на большой высоте. Облака, все такое. И вся долина гудела от ветра…

– Не сомневаюсь, – мрачно сказала она.

– Как будто там дул не один ветер, а все ветра сразу. Ветра всего земного шара. – Он поднес ко рту вилку. – Ну, так говорит Аллин.

– А потому что не надо было вообще туда соваться, – сказала она. – Влезут черт-те куда, а потом сами же черт-те чего и насочиняют. Ветры у него, видите ли, разгневались. До того он им помешал, что аж слежку за ним открыли…

– Не смей шутить над ним, он мой лучший друг, – оборвал ее Херб Томпсон.

– Но это так глупо!

– Тем не менее. Ему многое пришлось пережить уже после того случая. Шторм в Бомбее, потом через два месяца – ураган на островах в Тихом океане. И еще недавно, в Корнуолле.

– Я не испытываю симпатии к человеку, который постоянно нарывается на штормы и ураганы, а потом страдает из-за этого манией преследования.

Снова зазвонил телефон.

– Не бери, – сказала она.

– А вдруг что-то важное.