Теория праздного класса

Здесь наблюдается связь между спортивным темпераментом и темпераментом преступных слоев; оба они родственны тому темпераменту, который подразумевает приверженность какому-либо антропоморфическому культу. Правонарушитель и человек спортивный, как правило, более склонны становиться приверженцами какого-либо общепризнанного вероучения, а также гораздо более расположены к соблюдению обрядов благочестия, если сравнивать их с большинством членов сообщества. Можно также заметить, что неверующие представители этих слоев выказывают большую предрасположенность к обращению в какую-нибудь установленную веру, чем неверующие в среднем. Это наблюдаемое явление открыто признается поборниками спорта и особенно часто приводится в оправдание наиболее наивно хищнических атлетических видов спорта. Утверждается даже, что похвальным признаком спортивной жизни выступает то обстоятельство, что люди, привычные к атлетическим состязаниям, в некоторой степени больше обычного предаются соблюдению обрядов благочестия. Еще отметим, что культ, которого придерживаются спортивные люди и правонарушители-хищники или к которому примыкают новообращенные из этих слоев, обыкновенно принадлежит не к так называемым высшим верованиям, а к культам, где поклоняются вполне антропоморфическим божествам. Архаическая и хищническая природа человека не удовлетворяется неясными представлениями о растворяющейся личности, незаметно переходящими в понятие количественно измеримой причинно-следственной связи; примером таких представлений выступают спекулятивные и эзотерические верования христианского толка, восхваляющие Первопричину, Вселенский Разум, Мировую Душу или Провидение. Образчиком культа того свойства, которого требует склад ума атлета или правонарушителя, можно посчитать воинствующую церковь, известную под именем Армии спасения[53]

. Она отчасти набирает паству среди преступников из низших слоев общества, а также, по-видимому, охватывает, прежде всего среди руководства, большую долю людей со спортивными достижениями – большую, нежели та доля, которую составляют такие люди от общего числа населения.

Прямое отношение к нашей теме имеет университетский спорт. Как утверждают поборники благочестия в университетской жизни (причем у нас нет весомых оснований оспаривать это заявление), подходящий атлетический материал любого студенческого сообщества в этой стране представлен преимущественно набожными людьми; по крайней мере, они соблюдают обряды благочестия в большей степени, чем в среднем те студенты, чей интерес к атлетике и другим видам университетского спорта выражен менее явно. Именно этого мы вправе ожидать, исходя из теории. Попутно можно заметить, что с одной точки зрения этот факт как раз и придает достоинство университетской спортивной жизни, атлетическим состязаниям и тем людям, которые увлекаются подобным времяпрепровождением. Нередко случается так, что университетские спортсмены посвящают себя религиозной пропаганде как основному или второстепенному виду деятельности; заметно и то, что в таких случаях люди обычно становятся пропагандистами одного из наиболее антропоморфических культов. В своих проповедях они склонны настаивать главным образом на личных отношениях статуса между антропоморфическим божеством и его человеческим подданным.