Теория праздного класса

При обсуждении развития экономических институтов вообще, а также при обсуждении мнимой праздности и одежды уже попутно было высказано замечание о том, что положение женщин в современной экономической системе находится в более широком и последовательном противоречии с тем, что подсказывает инстинкт к работе, чем положение мужчин тех же самых социальных слоев. По-видимому, столь же справедливо будет признать, что в женском темпераменте в большей мере присутствует этот инстинкт, побуждающий к миру и осуждающий бесполезность. Поэтому отнюдь не случаен тот факт, что женщины в современных производственных обществах демонстрируют более острое ощущение расхождения между принятой схемой жизни и потребностями экономической ситуации.

Отдельные стороны «женского вопроса» в доступной форме выявили, до какой степени жизнь женщин в современном обществе, в благовоспитанных кругах в особенности, регулируется здравым смыслом, который сложился при экономических условиях более раннего этапа развития. Все еще ощущается, что жизнь женщины в ее гражданском, экономическом и социальном выражении обычно является в существенной мере мнимой, а ее достоинства и недостатки должны в порядке вещей приписываться какому-то другому лицу, которое по отношению к женщине выступает так или иначе собст- венником или опекуном. Например, всякое действие женщины, идущее вразрез с предписаниями общепринятого свода приличий, немедленно, как считается, бросает тень на честь мужчины, которому эта женщина принадлежит. В душе всякого, кто высказывает мнение по поводу нравственной шаткости или своенравия женщин, может, конечно, возникать чувство некоторого несоответствия, но здравомыслящее суждение сообщества в таких делах обыкновенно выносится без особых колебаний, и немногие мужчины отваживаются сомневаться в правомерности ощущения оскорбленного попечительства. С другой стороны, женщину сравнительно мало дискредитируют дурные поступки мужчины, с которым связана ее жизнь.

Правильный и красивый образ жизни, то есть образ жизни, к которому мы привыкли, отводит женщине «область», подчиненную деятельности мужчины; всякий отход от традиции предписанного ей круга обязанностей ощущается как неподобающий женщине. Когда речь заходит о гражданских правах или праве голоса, наш здравый смысл, то есть логические выводы относительно образа жизни в целом, убеждает, что в политической организации и перед законом женщина должна быть представлена не напрямую, не лично, а через главу домохозяйства, к которому она принадлежит. Женщине не пристало стремиться к самостоятельной, эгоцентричной жизни, и наш здравый смысл говорит, что ее прямое участие в делах общества, социальных или производственных, ставит под угрозу тот социальный порядок, который является выражением нашего образа мысли, сложившегося под влиянием традиций денежной культуры. «Весь этот вздор и суета по поводу освобождения женщины из рабства, в котором она находится у мужчины», и так далее, есть, пользуясь простым и выразительным языком Элизабет Кейди Стэнтон[61], «сущий вздор». Социальные отношения полов закреплены природой. Вся наша цивилизация, все, что в ней есть хорошего, строится на «домашнем очаге». Причем под домом подразумевается домохозяйство с мужчиной во главе. Этот взгляд на положение женщины, выражаемый еще проще, преобладает не только среди большинства мужчин в цивилизованных обществах, но также среди женщин. Последние очень чувствительны к соблюдению установленных приличий, и пусть верно, что многие женщины тяготятся необходимостью подчиняться кодексу приличий во всех подробностях, мало кто отказывается признавать, что существующий нравственный уклад в силу необходимости и по праву, предписанному свыше, ставит женщину в подчиненное мужчине положение. В конечном счете, согласно представлению самой женщины о правильном и прекрасном, ее жизнь является, как и должна являться в теории, выражением в косвенной форме жизни мужчины.