Теория праздного класса

Вопреки этому общераспространенному представлению о том, какое место должна естественным образом занимать женщина, заметно также возникновение в обществе настроений, которые сводятся к тому, что сама система опеки, мнимой жизни и приписывания достоинств и недостатков оказывается заблуждением. По крайней мере, если даже она является естественным результатом развития, вполне отвечающим времени и месту, этот результат, несмотря на свое очевидное эстетическое значение, не служит соответствующим образом обыденным жизненным целям в современном индустриальном обществе. Даже та немалая, значительная доля благовоспитанных женщин из верхних и средних слоев, чье хладнокровное, матроническое представление о традиционных приличиях соответствует отношению статуса как принципиально правильному, – даже эта доля, приверженная консервативности, обычно находит некоторые малые расхождения в частностях между тем, что есть, и тем, чему следует быть. А наименее сговорчивые современные женщины, кто в силу своей молодости, образования или темперамента не связан унаследованными от культуры варварства традициями статуса и в ком, может быть, пробуждается сильная тяга к самовыражению и работе, охвачены слишком живым чувством обиды, чтобы оставаться в покое.

В этом движении «за современную женщину» (так обозначались безрассудные попытки восстановить доледниковый статус женщины) различимы по меньшей мере два элемента или мотива, причем оба носят экономический характер. Эти два мотива выражаются словами-лозунгами «эмансипация» и «работа». Надо понимать, что каждое из этих слов означает что-то в смысле широко распространенного чувства обиды. Повсеместность подобных настроений признается даже теми людьми, которые в текущей ситуации не усматривают никакого реального основания для недовольства. Именно среди женщин состоятельных классов в тех сообществах, которые наиболее развиты в производственном отношении, находит частое выражение это живое чувство обиды, которую надлежит загладить. Иначе говоря, налицо более или менее серьезное требование освобождения женщин от подчинения статусу, от всякой опеки, от мнимой праздности, и такое устремление особенно заметно среди тех женщин, кто при сохраняющейся схеме общественной и семейной жизни, унаследованной от режима статуса, вынужден почти безоговорочно подчиняться требованиям мнимого образа жизни, а также в тех сообществах, которые сравнительно далеко ушли в своем экономическом развитии от традиционных условий, к которым была приспособлена система статуса. Названные требования исходят от женщин, вынужденных из-за канонов репутации избегать полезного труда: для них обязательно следовать праздному образу жизни и осуществлять нарочитое потребление.

Многие критики этого нового женского движения неправильно истолковывают его мотивы. История американской «новой женщины» была недавно – довольно сочувственно – подытожена одним популярным обозревателем общественных явлений: «Она обласкана мужем, самым преданным и самым работящим мужем на свете… Она превосходит его в образованности, а также почти во всех других отношениях. Она окружена вниманием и нежнейшей заботой. Но все-таки она не удовлетворена… Англосаксонская «новая женщина» – самый смехотворный из плодов современности, и ему суждено потерпеть страшнейший в нынешнем столетии провал». Это описание, кроме содержащегося в нем осуждения (возможно, вполне уместного), не прибавляет к «женскому вопросу» ничего, кроме неясности. То, что в этой типичной характеристике называется причинами быть довольной, как раз и вызывает обиду новых женщин. О женщине заботятся, ей позволяют или даже требуют от нее тратить мнимо, щедро и нарочито, за своего супруга или другого «природного» опекуна. Ее освобождают от вульгарной полезной работы или не допускают к таковой, дабы она вела праздный образ жизни ради доброй репутации ее «природного» (денежного) опекуна. Подобные обязанности являются традиционными признаками несвободы, несовместимыми с позывом к целенаправленной деятельности. При этом имеются основания полагать, что женщина тоже наделена инстинктом к работе, который вызывает отвращение к бесполезному существованию или пустым расходам. Женщина должна разворачивать свою жизнедеятельность в ответ на прямые, непосредственные стимулы экономического окружения, с которыми она вступает в контакт. По-видимому, у женщин сильнее, чем у мужчин, желание жить собственной жизнью и осознанно участвовать в процессе общественного производства.