Теория праздного класса

По своему происхождению и раннему развитию образование в какой-то степени тесно связано с религиозной функцией сообщества, прежде всего с той совокупностью обрядов, в которой выражается услужение, воздаваемое сверхъестественному праздному классу. Это услужение, посредством которого стремятся снискать расположение сверхъестественных сил в первобытных культах, не является индустриально производительным расходованием времени и сил членов общества. Следовательно, по большей части нужно его относить к мнимой праздности, исполняемой за сверхъестественные силы, с которыми ведутся таким образом переговоры и добрая воля которых обеспечивается, как это понимается, услужением и обетами подчинения. Раннее образование сводилось в основном к приобретению знаний и навыков свободного услужения сверхъестественной силе. То есть оно было во многом сходным с подготовкой, необходимой для домашнего услужения мирскому хозяину. Сведения, приобретаемые под руководством жрецов в первобытном сообществе, были преимущественно ритуальными и церемониальными; иначе говоря, человек узнавал, как наиболее должным, действенным и приемлемым способом обращаться к сверхъестественным силам и служить им. Учились тому, как сделаться насущно необходимым для этих сил и тем обрести возможность просить или даже требовать их вмешательства в ход событий либо воздержания от вмешательства в то или иное конкретное предприятие. Целью было умилостивление, и путь к достижению этой цели лежал в основном через приобретение навыков услужения. По-видимому, лишь постепенно в набор жреческих и шаманских наставлений проникали другие элементы, отличные от полезного служения Господину.

Жрец, как служитель непознаваемых сил во внешнем мире, занял положение посредника между этими силами и простой, неученой толпой, ибо он обладал знанием сверхъестественного этикета, благодаря которому допускался в иной мир. Как обыкновенно и случается с посредниками между вульгарным людом и господами, будь то господа настоящие или сверхъестественные, он находил целесообразным использовать наличные материальные средства, чтобы внушать простолюдинам, будто эти непостижимые силы подвластны его воле. Потому вскоре составной частью жреческих знаний стали сведения об определенных естественных процессах, которые можно было с известной ловкостью рук применять с пользой для обеспечения зрелищности. Знание такого рода выдавалось за знание «незнаемого», а использованию в жреческих целях оно обязано своей неясной природе. Таков, видимо, источник возникновения институции образования; отделение от породивших ее магических ритуалов и шаманского мошенничества было медленным и мучительным, и едва ли его можно считать завершенным даже в наиболее передовых из высших учебных заведений.

В образовании все еще присутствует элемент сокрытого знания, который, как ведется испокон веков, чрезвычайно привлекателен и полезен для того, чтобы производить впечатление на неученых или даже внушать им что-либо; положение ученого в воображении совсем несведущих людей в значительной мере трактуется как близкое знакомство с оккультными силами. Вот типичный пример: не далее как в середине этого столетия норвежские крестьяне инстинктивно формулировали свое представление о высокой эрудиции таких отцов богословия, как Лютер, Меланхтон, Педер Дасс и даже едва приобщившийся к теологии Грундтвиг[63], рассуждая о черной магии. Если прибавить сюда крайне обширный список малых знаменитостей, живых и мертвых, можно сказать, что все они, по мнению добрых крестьян, были знатоками магических искусств, а их высокое положение в церковной среде вызывало у паствы ощущение глубоких познаний этих лиц в магических практиках и оккультных науках. Имеется и другой, более близкий к нам по времени факт, который подтверждает тесную связь в общем восприятии между эрудицией и непознаваемым; в то же время он служит наглядной, пусть и грубой, иллюстрацией того, какое направление придает образ жизни праздного класса познавательному интересу. Вера в оккультные науки отнюдь не ограничивается праздным классом, но этот класс в наши дни охватывает несоразмерно много верующих во всевозможные оккультные науки. Те люди, чей образ мыслей формируется вне контакта с современным производством, ощущают знание непознаваемого по-прежнему как окончательное, если не единственное, истинное знание.