Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

Титла 5. О погибелном ухищрении злоумныя жены Марфы. Злокозненыяй же дьявол, иже искони ненавидяй добра человеческому роду, вниде у них во злохитрену жену Исакову Борецкаго, именем Марфу, о нейже выше речено бысть, и тако окаянный соплетеся лукавыми словесы с литовскимъ князем с Михаилом Александровичем, егоже мало преже сих присла его к ним кралъ; и по его совету бестудная она Марфа хотяше посягнути замуж за литовскаго пана за королева[1142]

и с ним хотя владети всею новоградскою землею. И тако мысляще, нача прелщати весь народ православия, Великий Новград, хотяще отвести от великаго князя и ко кралю присягнути. Якоже древняя лвица Езавел,[1143] иже многих убиваше пророчествующих о имени Господни, и сама со стены града свержена и конми попрана, сконча окаянный живот свой, и пси снедоша ю; такоже и другая, подобна ей, безаконная Иродия,[1144]

жена Филиппа царя, обличена Крестителем Господним Иванном о безаконнии и не терпя обличения, окаянная, и того ради оболсти своего царя плясанием дщери своея, угодив ему, и отсече пророчю главу, — и сама со дьяволом мучитися осужена бысть в бесконечныя веки; к сим же равно и Евдоксия царица таково же зло сотвори: всемирнаго светилника, великаго Иоанна Златоустаго, патриарха Царьствующаго града, со престола согна и во Армены заточи,[1145] — и того ради сама жива червми воскипевше, много лет по смерти же ея трясением гроба ея проявляше знамение будущей муце; такоже и Далида окаянная, безакония ради ея, мужа своего Самсона, свята и храбра, не пощаде,[1146]

но лестию остригши, иноплеменникомъ предастъ, — сице и сия окаянная Марфа всего народа хотя прелстити и с праваго пути совратити, и тмою прелести латынския ослепи свои душевныя очи лукаваго ради с нею дьяволя сплетения и мысли злыя литовскаго князя. С нею же тогда мысля и думая, иже от самого сатаны, гордаго дьявола, зле подстрекаемый чернец Пимин,[1147] прежняго архиепископа бывший ключник; и той лукавый тайношептанием на все зло помагаше им и сам желаше получити от латынскаго митрополита поставлен быти на архиепископьство Великаго Новаграда, о немже не благоволи Богъ, и не прият бысть от людей. Он же окаянный издаяше много злата лукавой той Марфе. Она же, окаянная, не токмо себя и душу свою, но и чада своя в конечную пагубу вовлече, по не мнозе же и литовскаго князя Михаила Олелковича отъ себе отгнаша.

О неистовстве новоградцевъ. Ко злоумной же Марфе и к детем ея многие люди на сонмище сходящеся и мнози наемнии поборники и с прочими неистовыми людми и безумными невегласы. И мнози тмою прелести, злата и сребра взятием помрачишася и яко возбеснеша, или яко зверие дивии безчеловечен разум имуще; великаго же князя послов словес, тако же и митрополича посла, ни слышати не хотяху, и яко скоту уподобишася, ничтоже разума имуще, но точию единою кричаще. Ниже безсловесная животная не сице кричаху, якоже они окаяннии; государем зовяху себе Великий Новград и на вече приходяху, бьяху в колоколы, и лаяху, яко пси, и нелепая глаголюще: «За короля хотим!» И таково бе в них возмущение, якоже бысть во Иерусалиме, егда предаде его Богъ въ руце Титове.[1148]

Якоже иерусалимляне тогда же межи себе брань творяху, тако и зде новогородцы брань меж собою воздвигоша.

Титла 6. Совет великаго князя и ратование на новоградцы.[1149] Великий же князь, слышав сия, оскорбися зело и велми опечалися о них, глаголаше: «Оле безумия людей сих! Яко егда быша еще и не во православии, от Рюрика и до великаго князя Владимера, крестившаго всю Землю русскую, и тогда не отступали ко иному государю; а от Владимера даже и до ныне, во православной вере, род его един знали и исправлялися всем великимъ князем киевским и владимерскимъ и до мене. Ныне же како, мне не повинующеся, погибнути хотят, от крестиянства к латынству отступающе. И что сотворити, не вем. Но точию возложу упование на единаго всесилнаго Господа Бога, и той сотворит с нами милость и вразумит нас о сих, якоже хощет». И вся сия возвещает отцу своему Филипу митрополиту, и матери своей великой княгине Марии, и боляром своим; и мысль свою сказа им, яко «хощу, — рече, — ити на Новград ратию за их неисправление и отступление». Они же глаголаша ему: «Богъ Вседержитель, видяй правду твою и умышление сердца твоего, иже на ползу царствию твоему, да исполнит и смирит враги твоя под нозе твои, по своей ему милости».