Церковь в Империи. Очерки церковной истории эпохи Императора Николая II

Такая попытка и была предпринята в период министерства графа С. Ю. Витте. Сменивший ушедшего в отставку 19 октября 1905 г. К. П. Победоносцева на посту обер-прокурора Св. Синода князь А. Д. Оболенский уже в конце виттевского правления поднял вопрос о том, что обер-прокурор не должен входить в «объединенное министерство»²³. Как замечал С. Ю. Витте, данный вопрос А. Д. Оболенский поднял, поняв, что премьер скоро покинет свой пост²⁴. Эта фраза находит себе объяснение, когда буквально через несколько страниц граф, характеризуя либерализм своего обер-прокурора, говорит, что он [либерализм] «часто был средством для личных целей»

²⁵. В этом случае не принципиально, искренне или нет (т. е. «для личных целей») в марте 1906 г. А. Д. Оболенский поднял вопрос об изменении положения обер-прокурора в Совете Министров. Фактически это был первый (и, как оказалось, последний) случай реально возможного изменения положения Православной Церкви посредством ослабления надзора за нею со стороны светской власти. По тому времени предлагавшуюся А. Д. Оболенским меру стоит признать чрезвычайно либеральной, ведь в случае исполнения она вела к укреплению внутренней самостоятельности Церкви и (опосредованно) — к усилению веротерпимости в империи.

Суть предложений А. Д. Оболенского сводилась к следующему:

«1) Обер-прокурор Святейшего Синода, не входя в состав Совета Министров, участвует в оном на том же основании, как и прочие министры, лишь по делам, касающимся управления Православной Церкви

и требующим издания нового закона или ассигнования из казны.

2) По всем прочим делам и вопросам, составляющим предмет ведения Совета, обер-прокурор может принимать в нем участие лишь с правом голоса совещательного по особым на то Высочайшим указаниям и по приглашению председателя Совета Министров.

3) Всякие общие распоряжения по делам церковного управления, от Высочайшей власти исходящие, а также общие мероприятия высшего церковного управления сообщаются обер-прокурором Совету Министров к сведению»²⁶ (выделено мной. — С. Ф.).

Предложение А. Д. Оболенского свидетельствовало о том, что он не только хотел вывести свое ведомство из Совета Министров, как справедливо замечает С. Ю. Витте, но также и изменить форму участия обер-прокурора в работе правительства, перестав быть равноправным по отношению ко всем остальным главам отдельных ведомств, входящих в объединенное правительство, министром. В этом случае С. Ю. Витте, видимо, впадает в ошибку, говоря, что А. Д. Оболенский, «как обер-прокурор, желал принимать участие в Совете в качестве равноправного члена»²⁷: «равноправия» не могло быть хотя бы по тому (1-му) пункту, согласно которому обер-прокурор участвует в объединенном министерстве на одинаковом со всеми прочими министрами основании лишь по делам, касающимся управления Церкви.

Взгляды и предложения князя Совет Министров, специально собравшись для этой цели в конце марта 1906 г., подверг резкой критике. В «Мемории» Совета от 24.III.1906 г. доказывалось, что суждения обер-прокурора Св. Синода «не вытекают из действующих законов и преподание их возможно только путем издания нового законодательного постановления, отменяющего прежние»²⁸. Видимо, и сам А. Д. Оболенский осознавал слабость своих аргументов с формальной точки зрения, так как квалифицированно ответить на четкие юридические аргументы своих противников не сумел. Однако и они (также «с формальной точки зрения») смогли только констатировать необходимость существования прежнего положения вещей, исходя из того, что оно «уже существует».

Ситуация полностью прояснилась, когда Совет Министров обратился «к существу дела». Министры откровенно заявили, что на Православную Церковь они смотрят прежде всего как на инструмент политики, «что интересы общегосударственные весьма тесно связаны с интересами господствующей в империи Православной Церкви и эти последние в сем отношении отнюдь не менее важны, чем интересы других ведомств». При этом подчеркивался тот факт, что Совет Министров совершенно не касается канонической стороны управления Церкви²⁹

. Явное, бросающееся в глаза, противоречие между властью обер-прокурора и «канонической стороной» вопроса министров совсем не волновало, более того — они его просто не замечали. Отказались они признать и доводы А. Д. Оболенского относительно необходимости освободить обер-прокурора «от тех или иных политических течений», особенно ввиду грядущего церковного Собора, созыв которого тогда стоял на повестке дня³⁰.

С доводами князя солидаризировался только министр внутренних дел П. Н. Дурново, присоединившийся к представлению обер-прокурора.

В любом случае, А. Д. Оболенский просил императора, даже если ему «не угодно было теперь же соизволить на предложенные обер-прокурором разъяснения», все же отсрочить вопрос и оставить «его открытым для разрешения в будущем на основании указаний опыта, которого ныне нет»³¹.